Крушение дома Халемов

И он возится. Возится, возится, пока десять раз уже не проверена перевязь и все, что на ней висит, отвороты сапог и то, что в тайных карманах и петлях за ними спрятано, десять раз защелкнуты и отщелкнуты застежки орада, волосы заплетены в такую тугую косу, что, кажется, голова сейчас треснет. Обязательно треснет — от мыслей таких. О комнате, из которой не надо улетать никуда по вечерам, комнате — в нескольких шагах, пусть даже в нескольких коридорах и этажах от Китти, собственной (почти) комнате в этом доме. «А я ведь, правда, долго не выдержу,

- думает он. — Хотя и ночую не в придорожном трактире, как полагает лорд Хару, а в небольшой пещерке в трех часах лета от стен Умбренской крепости. И колодец для меня — не освежиться после долгого полета, как они полагают, а жизненная необходимость: вымыться, чтобы не воняло. Китти такой чувствительный к запахам, особенно сейчас, во время альцедо». Вспомнив о Китти, Меери весь подбирается и решительно толкает дверь под лестницей, ведущую на кухню и в служебные помещения первого этажа. Если он не перехватит по дороге к малышу кусок хлеба, то брякнется в голодный обморок прямо у того в спальне.

До спальни, впрочем, Меери добраться не успевает. В кухне, где он уворовывает здоровенный кусок хлеба с мясом на глазах у бессловесных итано, возникает разъяренная женская фигура с темными глазами, мечущими еще не молнии, но кинжалы.

- Это мое мясо, лорд Меери, — ядовитым голосом сообщает она. — И моя булка. Не смей ее воровать.

- Койя, малышка, я хочу есть.

- Не смей называть меня «малышкой»! Что за армейские привычки!

- Твой отец — главнокомандующий нашей армией.

- Это тебя не оправдывает, деточка.

Койю очень трудно отвлечь от сути вопроса. И, когда разъяряется, она может быть очень, очень противной. Такой же, как жена его брата, Элла, когда расстраивается. Хорошо еще, что Элла расстраивается всегда, а Койя разъяряется достаточно редко. Но сегодня кто-то, видно, хорошо постарался.

- Сядь. А вы — брысь все отсюда, — Койя одинаковым жестом машет ему и итано. Очень лестно.

- Койюшка, ну что я сделал? Отчего ты такая грозная? — не переставая запихивать хлеб за щеку, Меери пробует иную тактику.

- Не подлизывайся.

Койя сердито прищуривается, мгновенно выхватывает откуда-то из юбочных складок кинжал — фьюить! И он вонзается в толстого паука, который решил высунуться из-за печки, чтобы проверить, отчего среди бела дня в кухне затих стук столовых ножей и топот ботинок прислуги- итано.

- Злая.

Меери едва успевает увернуться от следующего пущенного рукой Койи металлического предмета и, уже увернувшись, вдруг соображает, что это ключи — два тяжелых ключа, короткий и длинный, на медном колечке. Он тянется за ними, но не успевает: связка плюхается за деревянный жбан, накрытый крышкой, которая придавлена огромным булыжником.

- Ну знаешь, — возмущается Койя. — Теперь сам двигай. Это крайняя из гостевых комнат. В сторожевой. Китти запрещено туда заходить. Но. запирайся, пожалуйста, на ночь.

Меери первый раз в жизни хочется плакать, но он знает, что этого ему не простят. Поэтому просто коротко кивает и лезет за жбан, в какую-то сажу и паутину за ключами от своей комнаты.

02 мая 1503 мул се умл ^.ришесп&иА Ёуёуёён-

Кеол Ьл^-ЧмЗ*!*

- Элла, какие они хорошие!

Койя разглядывает племянников с восхищением. Младший еще еле ходит, но старший вполне сносно держится на ногах и даже упорно шевелит крылышками, пытаясь подняться в воздух. Мамины окрики «Некко, тебе еще рано!» его не смущают.

- А ты сама не собираешься завести что-то подобное?

Элла довольна, что связи Койи с лорд-канцлером пришел конец, как только Сола решила стать наконец приличной женой и матерью. Койя старается сестру не расстраивать, та и так любит поплакать, и не рассказывает что к чему. Элла вообще живет в блаженном неведении. Никакие уговоры Койи не смогли заставить лорда Рейвена хоть намекнуть жене, каким образом их дети будут устраивать себе личную жизнь. «И тебя я прошу, Койя, не надо ее об этом оповещать. Пусть думает, что они как все, ладно?»

Ладно. А Некко действительно прелесть. Койя, контрабандой протащив в детскую пару малышовых клинков, радужно улыбаясь, вручила их Некко при первом знакомстве. При сем присутствовали леди Элла, которая тут же жалобно заквохтала и попыталась оружие отобрать, и лорд Рейвен, моментально оценивший качество стали и приспособленность рукояток под детские пальчики.

- Отличный выбор! Некко, тетя Койя еще тебя не видела, но уже любит, — безапелляционно заявил он, отводя руку жены. Некко и сам не собирался кинжальчики отдавать, возмущенно пялился на мать исподлобья и сделал попытку спрятаться Койе под юбку, за что был награжден громовым смехом отца и несчастным выражением на лице матери.