Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Несмотря на то что финансовый шторм становился все более сильным, ни банкиры, ни правительство не хотели участвовать в философских дискуссиях и обсуждать, как должна выглядеть хорошая финансовая система. Банкиры стремились лишь к тому, чтобы в их систему вкачивались дополнительные деньги. И поэтому, когда началась дискуссия о возможности введения новых правил регулирования, они тут же забили тревогу. На заседании титанов бизнеса в Давосе в январе 2007 года, когда проявились первые признаки кризиса, одним из наибольших поводов для беспокойства была возожность «чрезмерной реакции». Под этим кодовым словосочетанием понималось дополнительное регулирование. Да, признавали обеспокоенные заинтересованные лица, некоторые эксцессы действительно имели место, но преподнесенный урок, как они утверждали, уже усвоен. Ведь риск — это часть капитализма. Реальная опасность, по их мнению, таилась в чрезмерном регулировании, так как оно, по их словам, задушит инновации.

Однако простого предоставления большего количества денег было недостаточно. Финансовые организации утратили доверие американского народа, и вполне заслуженно. Их «инновации» не привели к устойчивому ростуи не помогали простым американцам управлять рисками, связанными с домовладением. Напротив, они вызвали самую внушительную рецессию со времен Великой депрессии, потребовавшую проведения массированных финансовых вливаний. Предоставление банкам большего количества денег без изменения их стимулов или ограничений, в которых они работают, снова позволило бы им действовать старыми методами. И действительно, во многом все именно так и произошло.

Стратегия игроков на финансовых рынках была очевидной: пусть сторонники реальных перемен в банковском секторе говорят как можно дольше: кризис закончится до того, как будет достигнуто какое-то соглашение, а с окончанием кризиса силы, выступавшие за проведение реформ, иссякнут20.

Перестановка мебели на тонущем «Титанике»

Самая грудная задача, всегда возникающая перед новым президентом, подбор членов своей команды. Хотя выбранные люди, как предполагается, должны пропагандировать видение президента и реализовывать его, в такой сложной сфере, как экономика, именно они на самом деле формируют его программу. Новый президент попал в затруднительное положение: следует ли ему продолжать курс прежней администрации или пойти на перемены и в кадровом составе, и в проводимой политике? Какую долю своего политического капитала следует потратить на то, чтобы преодолеть сопротивление изменениям?

В состав команды Буша входили Бен Бернанке, председатель Федеральной резервной системы, назначенный президентом в 2006 году; Тимоти Гайтнер, глава Федерального резервного банка Нью–Йорка, и Генри (Хэнк) Полсон, министр финансов.

Хотя Бен Бернанке унаследовал раздувавшийся пузырь, сам он мало что сделал для сокращения его размеров21. Это может быть объяснено тем, что Уолл–стрит наслаждалась рекордными прибылями, обеспечиваемыми этим пузырем. Его представителям не понравилось бы, если бы Бернанке принял какие-то меры, направленные на прорыв пузыря или хотя бы на его постепенное сдувание. Даже если бы он признал, что пузырь существует, то оказался бы в затруднительном положении: если бы он начал подавать сигналы тревоги, скажем, попытался остановить хотя бы некоторые безрассудные схемы кредитования недвижимости и сложной секьюритизации, то немедленно подвергся бы обвинению в действиях, ухудшающих экономику страны; неминуемо последовали бы сравнения его с Аланом Гринспеном, «маэстро», бывшим председателем ФРС до Бернанке (все не в его пользу), поскольку считалось, что Гринспен знал (хотя с этим можно поспорить), как следует обращаться с пузырем, не нанося при этом вреда экономике!

Но были и другие причины, из-за которых Бернанке, вполне вероятно, позволял пузырю сохраняться. Может быть, он всерьез воспринял риторические заявления Гринспена, может быть, он действительно считал, что никакого пузыря на самом деле не было, а имела место лишь небольшая рыночная рябь, может быть, он полагал, что никогда нельзя быть уверенным в наличии пузыря до тех пор, пока он не вырастет до критических размеров22. Может быть, он, как и Гринспен, верил в то, что у ФРС нет инструментов для постепенного сдувания пузыря и что будет легче исправить положение уже после того, как пузырь созреет.

Все это так, но тем не менее трудно представить, что любой серьезный экономист не стал бы беспокоиться из-за происходящего, причем беспокоиться до такой степени, чтобы посчитать необходимым подать сигнал тревоги. В любом случае картина выглядит неприглядной: руководитель центрального банка создал пузырь, а его преемник позволил ему раздуться до неимоверных размеров.