Крутой секс

Такси удалось поймать быстро, и Сева скомандовал водителю:

– Езжайте по направлению к Арбату, а там мы покажем. И учтите: мы страшно торопимся.

– Понимаю, – сказал водитель и надавил на газ.

Такси заюлило в московском беспорядочном потоке, где одни бешено мчатся, а другие – совсем наоборот. Ей-богу, порой кажется, что некоторые водители, которые еле ползают по левой полосе на своих авто по нашим дорогам, составляют какую-то тайную секту – с таким фанатичным упорством они это делают. Таксист не выдержал и громко обозвал одного из этой секты:

– Мухожуй!

– А почему – мухожуй? – спросил Сева.

– Потому что едет – будто мух жует, а не на дорогу смотрит, – охотно разъяснил таксист. – Сейчас ползет, а ведь перед светофором наддаст и сам успеет проскочить на желтый, а те, что за ним ползли, застрянут на красном.

– Потрясающая классификация! – сказал Сева. – Скажите, вы случайно не из норлов?

Таксист вопроса не понял и обиделся.

– Я из Кожевников! Потомственный москвич!

– Смотрите, вот он, этот дом! – воскликнул профессор, которого усадили на переднее сиденье.

Такси подрулило к тротуару, и Сева достал деньги – все те же никак не кончающиеся купюры, обнаруженные за подкладкой чужого пиджака. Водитель с неудовольствием посмотрел на пятитысячную бумажку.

– У меня сдачи нет, я только что выехал. Идите меняйте.

– Не надо сдачи, – отмахнулся Сева. – Я же вам сказал: мы торопимся!

Таксист нерешительно взял купюру и посмотрел на свет.

– А что происходит, граждане? Дефолт, что ли? – через секунду закричал он вслед странным пассажирам с серебристыми чемоданчиками, покидающим его машину. – Что покупать? Евро? Иены? Золото? Крупу? А что сбрасывать? Доллары? Рубли?..

Рядом с черным непроглядным стеклом подъезда торчала кнопка, на которую Сева отважно надавил.

– Слушаю вас! – сказал явно просто из вежливости строгий мужской голос.

– У нас тут знакомый работает, – начал объяснять Сева. – Даже почти родственник. В обслуживающем персонале…

– Вход по пропускам, – оборвал эти несвязные объяснения голос.

– Какой еще обслуживающий персонал? – удивленно спросил Иннокентий. – Вы же сказали, что мы едем к…

– Тише! – оборвал его Чикильдеев. – Это государственная тайна!

Все трое отошли за угол – посовещаться.

– Надо было вперед пустить вас, профессор, – сказал Сева с запоздалым прозрением. – Сказали бы: «Я курьер» – вас бы пропустили. Вид у вас самый курьерский… А теперь что будем делать?

– Не знаю, – признался профессор.

– А может вы ошиблись адресом? – предположил Самокатов. – Как вы могли встречаться здесь с вашим знакомым, если вас сюда даже на порог не пускают?

Сева указал пальцем наверх.

– Мы совсем недавно вылезли вон из того окна!

– Значит, вы как-то ухитрились внутрь попасть? Тогда может попробуем еще раз повторить предыдущий вариант? – предложил Иннокентий.

– Не получится. Тогда у нас была лестница, – объяснил Сева.

– Прекрасная немецкая, – вставил профессор. – За шестнадцать тысяч рублей. И было еще много всего, в том числе веревка, которая погибла вместе с Филиппом.

– Каким Филиппом? – спросил Самокатов.

– Филиппом Марленовичем, – объяснил Сева, а профессор добавил:

– Это очень грустная история!

– Тогда не рассказывайте, – испуганно сказал Самокатов.

Во время этого разговора ни он, ни профессор, ни даже самый расторопный из них Чикильдеев, не заметили, как к ним приблизились несколько существ пугающего вида. Одеты эти существа были как вполне нормальные граждане, но в каждом было что-то нечеловеческое. У одного, к примеру, из-под кепки сверкал ужасный громадный глаз, в то время как второго почти не было видно под складчатым веком. У другого существа длинные мочки ушей болтались, словно серьги, а голова напоминала кривую картофелину. Остальные были не менее живописны. Пока Сева, Аркадий Марксович и Иннокентий Самокатов пытались что-то судорожно сообразить, одно из чудовищ сказало неожиданно мягким голосом:

– Прошу не волноваться и следовать за нами.

– Может, просто заберете, что вам нужно, а мы поедем домой? – дрогнувшим голосом предложил Самокатов, протягивая им чемоданчик.

Но тот, что говорил, покачал головой.

– Ваши чемоданы нам не нужны. У нас приказ доставить вас.

– К… куда? – клацнув зубами, спросил Иннокентий.

– Туда.

Очень длинный палец показал куда-то вверх. Причем этих пальцев, кажется, было на руке всего три вместо пяти.

– Туда?! – в ужасе повторил Самокатов, собираясь потерять сознание.

В отличие от него, Потапов и Чикильдеев уже начали догадываться, кем являются их собеседники.

– Не волнуйтесь! – сказал Сева. – Они не собираются отправить нас на тот свет, а просто хотят доставить на крышу.

– Я тоже так думаю, – сказал профессор и спросил таинственных спутников: – Скажите, ведь вы те самые ребята с ртутного могильника?

– С какого ртутного могильника? – удивился Самокатов. – Вы что – их знаете?

В этот момент вся компания повернула во двор, где оказалась еще одна группа экзотического вида существ.

– Смотрите! Савватий Павлович! – обрадованно воскликнул Сева. – Это он нас с вами сегодня вытаскивал со второго этажа не хуже пожарного! Здравствуйте, Савватий Павлович!

– Поторопись, брат, – строго сказал Савватию Павловичу одноглазый. – Видишь, сколько их!

– Вижу, – сказал Савватий Павлович. – Кого первым?

– Давайте меня! – храбро вызвался Чикильдеев.

Мягкие щупальца, как это один раз уже было, пролезли Севе подмышки и крепко обхватили его, а Сева, в свою очередь, обхватил руками чемоданчик. Когда чикильдеевские ноги оторвались от земли, он не выдержал и зажмурился. А когда его тело, перевитое сильными щупальцами, повисло в пустоте, душа захлебнулась от ужаса. Но потом понемногу Севе почудилось, что все вокруг исчезло, и что он один во Вселенной, и что где-то звучит еле слышная прекрасная музыка (изредка, правда, прерываемая пыхтением Савватия Павловича). Такая прекрасная музыка была просто невозможна без восхитительного бескрайнего неба, наверняка заполнившего необычный мир, в котором летел Сева. Он решил взглянуть на это небо, открыл глаза и тут же в ужасе заорал. К счастью, Савватий Павлович был привычен к таким неожиданностям. Конец щупальца заставил чикильдеевские глаза снова закрыться, а голос просипел:

– Сейчас долезем…

Сева почувствовал, как его тело переваливается через какую-то границу, за которой ждала плоская твердая поверхность.

– Приехали…

Сева снова открыл глаза. Савватий Павлович был пугающе лилового цвета и устало тряс щупальцами.

«Как же он с нами всеми управится? – подумал Сева. – Не уронил бы профессора!»

Но над краем крыши уже показалась голова Потапова, которого тащили сразу два ртутника. Сева удивился, как ловко они это делали, прямо настоящие люди-ящерицы.

Поздравив друг друга со счастливым подъемом, Потапов и Чикилльдеев огляделись и тихо прибалдели. На крыше, куда они попали, и на двух соседних было полно ртутников. Одни толпились группами, другие перемещались, используя порой свои необычные способности.

– Знаете, у меня такое впечатление, – прошептал профессор на ухо Чикильдееву, – что я вижу войско, готовящееся к атаке.

В этот момент наверх доставили Иннокентия Самокатова, который тут же полуистерическим голосом принялся высказывать свои претензии:

– Куда вы меня затащили?!

Сева и профессор по интеллигентсткой привычке начали было оправдываться, но им помешал подошедший ртутник, очень похожий на обычного человека, за исключением того, что нос у него был трубочкой, которая временами посвистывала.

Посвистывая, он сказал:

– Идемте скорее, вас ждут.

– Интересно, кто это может нас здесь ждать? – удивился профессор.

– Надеюсь, что не хозяева испорченных вами вывесок, – заметил Сева.

Чикильдеев, Потапов и Иннокентий Самокатов, бережно поддерживаемые на всякий случай ртутниками, осторожно двинулись по железным скатам крыши вслед за провожатым. У Севы слегка кружилась голова.

– А ночью-то было проще, – сказал он профессору. – В темноте, оказывается, высота не так пугает.

Аркадий Марксович согласился.

– Кстати, во-он оттуда мы с вами ночью упали на балкон, – сказал он, указывая рукой на соседнюю крышу. – Узнаете? А когда доберемся до верха, то наверняка увидим рекламу, на которую залез несчастный Филипп Марленович…

Там, на гребне крыши, куда указывал профессор, группа ртутников сгрудилась вокруг стула с высокой спинкой, а на стуле, судя по всему, сидел кто-то из ртутного начальства. Из-за спинки стула виднелся только затылок. Да еще были видны руки, жестами подтверждавшие отдаваемые приказания.

Посвистывая носом-трубочкой, ртутник-провожатый бесцеремонно протолкался к стулу, наклонился к голове и что-то шепнул. Сидевший тут же вскочил и повернулся к подошедшим. Сева и профессор почувствовали, как крыша уходит из-под ног, а в мыслях наступает полный сумбур. И неудивительно: ведь перед ними стоял Филипп Марленович, совершенно живой.