Крутой секс

42

– Филипп… это ты? – только и смог произнести профессор из-за нахлынувшего волнения.

– Да, это я, – подтвердил Филипп Марленович. – Мне доложили, что какие-то подозрительные личности околачиваются внизу, двое из них по описанию оказались весьма похожими на вас, и я велел доставить всех сюда.

Сева, тоже изумленный, но не до такой безобразной степени, как Потапов, задал более разумный вопрос:

– Филипп Марленович, как вам удалось спастись? И почему вы здесь?

– Меня спасли они, – торжественно сказал Филипп Марленович, показывая на стоящих вокруг ртутников. – Вот эти славные жертвы ртутного могильника. Когда я уже попрощался с жизнью, они подхватили меня и умчали почти на крыльях от разъяренного плебса. И перенесли в совершенно новую жизнь.

– Так что же, ты теперь с ними? – смог наконец вымолвить профессор.

– Я у них главный советник по стратегическим вопросам, если тебя это не очень пугает. А заодно что-то вроде комиссара.

– А как же твоя неоконченная статья о проблеме многокомплексности источниковой базы?

– Как-нибудь допишу. После нашей победы.

– Какой победы? – вытаращил глаза профессор.

– Видишь ли, Аркадий, мы здесь собрались не на пикник, как ты догадываешься.

– Ты собираешься воевать? – полузадушенным голосом испуганно спросил Потапов.

– Мы приступаем к восстановлению справедливости, – веско сказал Филипп Марленович. – Впрочем, можешь называть это, как хочешь. Для начала мы должны взять штурмом вот этот дом и уничтожить его. В этом доме группой непорядочных чиновников келейно принимались ужасные решения, повлекшие необратимые последствия для многих невинных людей.

– Опомнись, Филипп! – воскликнул Потапов. – Я тебя не понимаю!

– Если бы тебя угораздило жить рядом с ртутным могильником, ты бы меня понял, – отрезал Филипп Марленович. – Знаешь, Аркадий, меня корежит от казусов самопознания и загадочных гипертекстов, которыми тешится наша чванливая интеллигенция, прикрывая свое бессилие и трусость. Я хочу сделать что-то великое и полезное. А уж потом дописывать статьи о проблемах многокомплексности.

– Филипп, неужели ты хочешь, чтобы о тебе выпустили книжку типа «Сто стихотворений о Сталине»?

– ужаснулся Потапов.

– Причем тут Сталин? – возразил, нахмурившись, Филипп Марленович. – Просто у этих людей не хватает знаний о законах развития общества и опыта революционной тактики. И я согласился им помочь.

– Как это по-российски! Воспитать революционную гвардию, которая потом тебя же посадит на нары!

– Мы учтем недостатки прошлого. Но ведь терпеть безобразия зарвавшихся чиновников тоже нельзя, согласись, Аркадий? Элита-то наша гниловата!

– Гниловата, – со вздохом сказал профессор.

– Вот видишь! «Виселиц! Дайте мне виселиц!»-как говорил Людовик Десятый!

– Не самый идеальный пример удачливого монарха, если ты помнишь, – заметил профессор. – А ведь знание исторического опыта – это и есть умение предсказывать будущее. История – злобная дама. И жестоко мстит тем, кто относится к ней с пренебрежением. Хотя сама вовсе не красавица.

– Ты прав не красавица, – согласился Филипп Марленович. – К тому же прескверного нрава.

– Не понимаю, о чем вы так самозабвенно рассуждаете, – подал голос молчавший до этого Иннокентий Самокатов. – Одна половина народа обманывает другую – вот и вся ваша история!

– Позволь тебе представить, Филипп, – спохватился Потапов. – Иннокентий Самокатов, тоже научный работник.

– Судя по вашей реплике, вы историк? – спросил Филипп Марленович.

– Иннокентий занимается теорией вероятностей, – поспешил сообщить Потапов. – Ты бы видел его формулы!

– Не надо делать из меня гения, – возразил Самокатов. – По-моему, гораздо важнее то, что происходит сейчас здесь.

– Иннокентий, опомнитесь! – воскликнул профессор Потапов. – Что с вами? Вы же интеллигентный человек!

– Извините, Аркадий Марксович, – вежливо, но твердо отозвался Самокатов. – Когда государство не любит своих граждан, оно превращает их в плебс, то есть в своего будущего могильщика.

– Так вы хотите превратиться в плебс или в могильщика? – спросил Сева, у которого такое количество умных слов сразу же перемешалось в голове.

– Скорее, в могильщика, – сказал Иннокентий. – Поскольку пока еще есть, что хоронить.

– Браво! – воскликнул Филипп Марленович. – Вспомни, Аркадий, как Гитлер учил обходиться с завоеванными народами: ничему не учить, досыта не кормить и – побольше веселой музыки. Когда наш институт закрыли, я вдруг почувствовал себя таким покоренным народом.

– Не верь политикам, Филипп! Гитлер, провозгласивший превосходство арийской расы, угробил арийцев больше всех! – закричал Потапов, взмахнув от возбуждения чемоданчиком. – А вспомни магию коммунистического обольщения!..

– Между прочим, в эпоху коммунистической тирании я мог спокойно гулять в соседнем лесу, – сказал Филипп Марленович, – а в эпоху свободы и демократии лес огородили, и он стал собственностью одного человека. Тебе не кажется это странным, Аркадий?