Кружащие тени

— Халвор говорит, она знает, что уже поздно, — сказал он, — и сожалеет, что не предложила это раньше. Но хочет предложить тебе сейчас чая из черничных листьев, чтобы облегчить твои женские боли.

Винтер встрепенулась, быстро отняв руки от живота.

— Кристофер! — воскликнула она оскорбленно, чувствуя, как горит ее лицо.

— Что? — ворчливо отозвался он.

— Ради бога! Ты не… Мужчина не должен…

Кристофер сжал губы:

— Это просто черничный чай, девочка. Чтобы облегчить женские…

— Кристофер! Я не стану говорить с мужчиной о таких вещах! Это не принято!

— Я не первый попавшийся мужчина! — с негодованием возразил Кристофер, но покраснел до самой шеи и избегал смотреть на Винтер.

Халвор что-то смущенно пробормотала извиняющимся голосом, и Винтер прервала Кристофера, прежде чем он успел перевести.

— Скажи ей, не нужен мне никакой чай! — крикнула она так, что ей самой стало неловко своего сварливого тона. — Скажи, что говорить о таких вещах мужчине неприлично!

Халвор, стоя между ними, неуверенно опустила голову. Кристофер неподвижно глядел на Винтер — она поняла, что его поразило ее странно недипломатичное поведение, и, переведя взгляд на Рази, она сразу поняла, как он, должно быть, себя чувствовал. Эти четыре дня они объединенными усилиями держали Рази в узде, а теперь она, казалось, услышала мысли Кристофера: «О нет, только не она!»

Кристофер тихо заговорил на южном наречии, глядя на Винтер:

— Халвор просто добра к тебе. Ты не представляешь, какая ты чужая для нее, Изольда, она просто старается вести себя по-доброму. Она не виновата, что ты не говоришь по-мерронски.

— Оставь ее в покое, — вставил Рази, его глубокий голос угрожающе раздался в вечерней тишине. — Не нужны ей эти ваши снадобья.

Винтер с удивлением увидела обиду на лице Кристофера.

— Как ты думаешь, сколько еще эти люди будут пытаться обходиться с тобой по-доброму, пока не решат, что это не стоит труда? — спросил он. — Сколько осталось еще до того утра, когда ты проснешься и вдруг увидишь, что осталась одна? И где ты тогда будешь? В лесу, наедине с Волками, вот где.

Он повернулся к Халвор с извиняющимся выражением на лице.

— Кристофер. — Винтер поколебалась, опустив глаза на листья у его ног. — Скажи Халвор, что ее чай мне не нужен. — Она подняла и сразу опустила глаза. — Но мне надо кое-что постирать в реке, и помыться тоже не помешало бы. Ты не мог бы спросить?.. — Она замолчала.

«Нет, подожди, — сказала она себе. — Отец ведь тебя научил». Сделав глубокий вдох, Винтер выпрямилась и посмотрела Халвор прямо в глаза, обращаясь уже к ней.

— Халвор, — проговорила она почтительно. — Большое спасибо за то, что предложила чай. — Она поклонилась, и Халвор милостиво поклонилась в ответ. — Прошу прощения, что так по-детски вспылила. Там, откуда я родом, женщины очень… застенчивые. Я не привыкла к такой открытости. Чай мне не нужен, Халвор, но спасибо за твою доброту. Но мне очень нужно спуститься к реке и кое-что постирать. Если женщины пойдут туда, мне бы хотелось пойти вместе с ними. Я помогу вам собирать съедобные листья и коренья, а вы предоставите мне ваше общество и защиту.

Кристофер тихо перевел ее слова. Халвор кивнула, не отрывая взгляда от Винтер — ее серьезное лицо потеплело. Винтер вдруг поняла, что именно так вел бы себя отец при разговоре с человеком, чьего языка он не знает. Халвор смотрела в глаза Винтер, а не переводчику; она старалась найти общие интересы, чтобы завязать общение; она была терпелива — именно так действовал Лоркан, когда выполнял свою дипломатическую миссию на севере. Винтер подумала, что эта худая, жилистая женщина с запачканными дорожной пылью обнаженными руками — дипломат гораздо более тонкий и умный, чем Винтер могла себе представить.

Когда Кристофер замолчал, Халвор снова поклонилась и, обращаясь к Винтер, сказала, что скоро собирается на реку. Винтер кивнула, и целительница отошла к своим, на прощание потрепав Кристофера по плечу.

Кристофер посмотрел ей вслед, затем устало провел рукой по лицу. Винтер внимательно оглядела его. На бледной коже все еще темнели синяки, глаза припухли от бессонных ночей. Теперь она с благодарностью подумала о том, что Ульфнаор велел разжечь костры: Кристоферу не помешает погреться перед огнем и заснуть после горячего ужина.

Почувствовав ее взгляд, Кристофер обернулся.

— Как ты? — тихо спросила она.

Он ответил настороженным взглядом:

— Не сердишься больше?

Винтер пожала плечами.

— Не сержусь, — ответила она. — Что с тобой поделаешь!

Кристофер закатил глаза, и Винтер широко улыбнулась — таким забавным показался ей этот случай задним числом.

— Ты просто ведьма, — проговорил он, расплываясь в улыбке. — Я никогда и представить себе не мог, что творится в твоей рыжей головке. — Винтер посмотрела мимо него, на мерронов, он повернулся в ту же сторону. Мужчины вскинули на плечи арбалеты и завязывали волосы на затылке. — Я пойду, — сказал Кристофер, нагибаясь за арбалетом и колчаном. — Поохочусь вместе с ними.

Винтер собрала мыло, полотенца и вещи для стирки:

— А я пойду налаживать отношения с нашими свирепыми сестрами.