Кружева лжи (СИ)

На какое-то время установилась тишина, молчаливые упрёки, пожирающие чувства. Рукавица, наблюдавший за сёстрами, мечтал лишь об одном — поскорее упечь заразу в камеру и уже начал жалеть о просьбе Селивёрстовой. Это она после разговора с Чириным убедила его в необходимости встречи сестёр, ведь обе находились в полном неведении, жили мнимой правдой. К тому же они ещё не всё узнали, и Римская могла помочь. Могла, но Снежана отказалась.

Рукавица стоял у зеркала Гезелла — за ним он мог видеть участников в допросной, а они его нет, — и ни на что не рассчитывал. Разговорить убийцу, пускай, и сестру, Римской было не по зубам. Александра ошиблась. Он понимал, зря тратит время. Личные перипетии Виталины и Снежаны его абсолютно не волновали.

Но Чирина заговорила.

— Я искренне жалею, что не убила тебя раньше, — прошипела она, глядя в пол, — не успела довести задуманное до конца. Страшно жалею. И знаешь почему? — Не дав ответить Снежане, продолжила: — Да потому что я тебя ненавижу больше своей дурацкой жизни! Больше всех, кто когда-либо причинил мне зло. Ты самый худший монстр из всех, кого я повстречала, а повидала я их немало. Знаешь, — она всё же посмотрела на сестру, — мне помогали грязные люди: похотливые, жадные. Один был убийцей. Да, убил случайно. Но убил. А зная это, его легко можно было держать за яйца. Ох, простите, — Чирина скривилась, увидев изменившееся лицо напротив, — я оскорбила ваши ушки? Произнесла что-то неприятное? Какая жалость. А выдержат ли ваши ушки, моя дорогая сестричка вот эту правду? — Она перегнулась через стол и довольно произнесла. — Массажисты всем хороши. У них такие руки. Мне показалось, что один из них может тебе понравится.

Снежана ощущала себя выброшенной на берег рыбой. Ногти до крови впились в нежную кожу ладоней.

— Михаил. Миша. Михаэло. Да. Его я знала именно под этим вариантом. Михаэло. Любитель выпить, гульнуть. Парень с замашками тирана. — Счастливая улыбка расползлась по губам. — Ты была у него не первой. В курсе? Конечно, нет. Ты, Снежанка, не интересовалась его прошлым. Влюбилась по уши, забылась. — Чирина мечтательно вздохнула. — А что? Хорош собой, да ещё и высокий. А какой сильный. Ты ж с юности грезила такими, помнишь? Мои люди наблюдали за тобой, узнавали про личную жизнь. Изучали. Я, понимаешь ли, милая сестрёнка, после того как лишилась мамы, это я сейчас не про нашу дорогую родительницу, а про Клару, ты с ней, кстати, знакома, решила найти тебя.

Побелевшая Снежана слушала. Послушно. Обречённо.

Довольная произведённым эффектом Чирина, рассказывала обо всём с упоением, подробно. Наслаждаясь тем, какие страдания причиняет Снежане.

— Я нашла тебя, — продолжила Виталина, — и увидела, что ты совсем не похожа на страдалицу, потерявшую сестру.

— Я… — начала Снежана.

— Молчи.

И та замолчала.

— Ты жила себе спокойно, и это меня огорчило. А в тот день, когда я услышала, как ты говоришь своей подружке, будто у тебя никогда не было сестры, моё сердце разбилось.

— Ви…

— Я не хочу тебя слушать! Раз пришла, слушай меня! Я столько лет ждала этого момента, так что заткнись!

Снежана заплакала. Тихо. Горько.

Чирина зажмурилась. Слёзы потекли по щекам, и от этого стало лишь хуже. Злость, обида, ненависть разгорелись с новой силой.