Кружевные закаты

Разбавляя досуг этими мыслями, Анна напряженно вслушивалась в темноту занавесок. Ей нравилось просто стоять у окна и не двигаться, ничего не предпринимать, не оправдываться и не просить пощады. Дмитрий, завидев ее узкий силуэт, стоящий в проеме окон, неслышно подкрался к ней и, призывно улыбаясь (хотя Анну устрашила эта улыбка, было в ней нечто потустороннее, словно Мартынов взял на себя роль дьявола), начал поглаживать ее локти. От его присутствия она словно сжалась в комочек, но не сделала попытки отстраниться, позволив ему мало-помалу повернуть ее к себе и, прижав к стеклу, расцеловывать каждый сантиметр ее лица. Пространство между комнатами, в котором они находились, было затемнено слегка розовыми обоями, а высокие потолки придавали помещению громоздкость и едва ли не навевали мысли о притаившихся в тишине призраках.

– Кузен, – тихо прошептала Анна, задыхаясь от его напора и ладоней, прижимающих ее щеки и губы, – так не может продолжаться!

– Разве вы не счастливы, дорогая? – беззвучно спросил Дмитрий, почти не обращая внимания на смысл диалога.

– Вы втоптали в грязь мою честь…

– Честь – это ерунда, главное получать удовольствие от существования, ведь совсем скоро все это закончится.

– Вы говорите не как христианин!

Единственное, пожалуй, чего Анна по-настоящему хотела сейчас, это утешения, признания, что все вовсе не так страшно, как она вообразила. Но Дмитрий лишь рассмеялся своим звучным гулким смехом и добавил:

– Неужто вы верите всему, что говорят проповедники? Я считал вас рассудительной девушкой.

– Но…

– Не берите в голову, дорогая! Так жить намного сноснее. К чему вам головная боль?

Анна поразилась подобной ереси и хотела возразить, что отрицание не будет полезно ни для его, ни для ее души, но он, утомленный этим разговором и не привыкший к глубокомысленным рассусоливаниям, навалился на нее всем телом и отрезал ей путь к разговору, заняв рот поцелуями. Анна чувствовала, как задыхается от его тяжести, но не протестовала. Ей представлялось, что неповиновение лишь разозлит его, и обычной болью от нового таинства дело не ограничится. Она видела в Дмитрии нечто такое, что, как ей казалось, упускали из виду другие – не только скрытую грусть и отказ мыслить серьезно, поскольку это доставляет боль, но и что-то стихийное от предка – крестьянина, нечто в ее понимании чисто мужское, чем не может быть наделена женщина – нечто среднее между силой, злостью и способностью самому принимать решения.

13

В оранжерее Анна обрезала листья причудливого растения, названия которого никто не помнил. Хозяйка усадьбы восхищалась цветком, занимающим добрую половину комнаты, а ее племянница недоумевала, находя его неуклюжим. Но, тем не менее, настойчиво ухаживала за ним, поскольку отдалилась от всех живых, а из животных в окружении бар были только гончие, к которым младшая Стасова питала неприязнь, доходящую до отвращения. С тех пор, как началась двойная жизнь маленькой Ани, она вынуждена была изо всех сил делать вид, что все прекрасно. Должно быть, она искренне надеялась еще встретить подходящего молодого человека, не теряла веры, что жизнь как-нибудь устроится, уляжется, утрясется… При этом Анна не могла отделаться от наваждения, что последние события станут началом конца, что вот-вот ознаменует своим прибытием в этот мир кто-нибудь в ней, и ее выбросят на улицу без малейшего сожаления, как тех несчастных в трущобах, которые становятся изгоями для любого сколько – нибудь приличного дворянина и вынуждены просить подаяния… А отец и тетка надменно усмехнутся, и если и надумают сказать что-нибудь о своей беспутной родственнице, то в затемненном шепоте вечера, дабы не шокировать раньше времени детишек – внучков, которые непременно появятся после уже по всем канонам. Янина чопорно поправит очки и разразится какой-нибудь тирадой, она ведь постоянно учит ее уму – разуму. Конечно, с ней можно поговорить по-человечески, но именно из-за периодического морализаторства делать этого не хочется совсем.

– Добрый вечер, почтенная Анна Александровна, – весело приветствовал Стасову Николай Литвинов, непонятно как оказавшийся рядом.

У мужчин вечно свои дела, что он обретет подле нее? Что ему понадобилось здесь? Впрочем, не важно, Анна была рада его присутствию, он мог оживить ее хоть на короткий срок.

– Как приятно видеть здесь кого-то кроме цветов, – вяло отозвалась она на приветствие, но не без интереса посмотрела на представителя лучшей части мужчин.