Крылатая гвардия

У нас в семье существовал неписаный закон, и он, может быть, оказал влияние на формирование характера сына. У нас считалось, что плакать неудобно. Неудобно не только потому, что это вообще неприятно, когда люди плачут, что они достойны сострадания, сожаления, что они имеют какой-то угнетенный вид… Но еще и потому, что кроме неприятных ощущений еще испытываешь и беспокойство своеобразное. Поэтому лучше не плакать. Если горько — лучше не плакать. Ну, а если от слез удержаться нельзя, можно поплакать, только тихонько, чтобы люди толком не поняли: не то у Титовых плачут, не то смеются, а скорее всего смеются…

В школьные годы сын увлекался физкультурой. Увлечение это было настолько сильным, — не в ущерб занятиям, правда, — что и с ним мы нажили некоторые неприятности. Сын очень много работал на кольцах, на турнике и в результате повредил руку. Приближаются экзамены, надо писать контрольные работы, надо очень сосредоточенно, серьезно работать, а рука забинтована, рука опухает, нарыв. Что делать? Остается только везти в больницу. Ну, как же быть? Поговорили с нашим сельским фельдшером и решили сделать операцию дома. Риск, как говорят, — благородное дело… И сделали. В общем, как он ни морщился во время операции, как ему ни было больно, — выдержал. И экзамены сдал успешно.

У нас обычно каждую весну устраиваются соревнования между школами. И вот решил сын попасть в команду волейболистов, а для этого надо было показать высокий класс игры. Соревновалось несколько групп за право участвовать в команде. В азарте игры сын налетел на гимнастическое бревно, и домой его вели товарищи. Правда, он их оставил в переулке, а в квартиру заявился «на собственных ногах», с огромным синяком на лбу. Ну, а коли был у нас неписаный закон — не пищать, — терпеливо снес он свое несчастье, но в волейбольную команду всё-таки попал.

Увлекался велосипедом, страстное было увлечение. Я тринадцать лет проездил на велосипеде, и он у меня еще был жив и здоров. А сын велосипед за год изъездил. Пришлось покупать новый. И это увлечение кончилось бедой.

Проезжали они с товарищем по узкой улице и встретили стайку кур. Куры в переполохе кинулись в разные стороны, и надо было поступить так, чтобы их не задавить, не доставить неприятностей ни себе, ни курам, ни хозяевам. Пришлось сыну свернуть в сторону, а тут забор. Он об него ударился, повалился, рука попала под велосипед, ну и была сломана. Со сломанной рукой он сам дошел до медицинского пункта, ему там быстро наложили шину, и он самостоятельно доехал домой.

9 августа 1961 года в Москве на Внуковском аэродроме космонавт Герман Титов встретился со своим отцом Степаном Павловичем Титовым.

Я как раз в это время занимался строительством, надеялся на сына, но мой единственный помощник оказался без руки. Шину нужно было носить целый месяц, а затем снимать. Сын же где-то вычитал, что если руку, положенную в шину, не упражнять, то она будет омертвевать, терять свою способность двигаться. Поэтому через полмесяца тайком от нас он стал ходить на реку и постепенно размачивать свою руку, постепенно ослаблять гипсовую шину, тренировать локоть и пальцы. Когда шина была снята, он уже поднимал тяжести, и дело дошло до гирь.

Я об этом узнал только на днях.

Таким образом, своей настойчивостью и волей он полностью восстановил действие руки и, как вы знаете, служил в воинских летных частях вполне успешно…

Когда сын кончал десятый класс, возникло у него желание попасть в летное училище. Я же прочил ему земную профессию, и, как видите, опять у меня получилась неудача. Что делать? Отговорить его? Я уже обжегся на многих своих опытах — не сделал из него ни музыканта, ни художника, ни писателя. Думаю, и в этой области, если я вмешаюсь, то, видимо, сделаю больше вредного, нежели полезного. Тогда я решил познакомить его с людьми, которые могли бы ему рассказать, что собой представляет летная профессия, что представляет жизнь летчика.

Такой счастливый случай подвернулся. Я пригласил в гости отпускника из летной части и познакомил его с сыном. Оставил их с глазу на глаз, чтобы никак не повлиять на решение сына. После того как беседа состоялась, выбор был сделан. 21 июня сын кончил школу, а 7 июля уже отбыл в летное училище.

Из училища он обычно писал мне: «Дела идут хорошо. Успехи в учебе хорошие. Такое-то задание отработал на, «отлично», такое-то на, «хорошо»».

Но я решил, что у него это, может быть, субъективное суждение о своих успехах? Дай, думаю, напишу командиру части. Что-то он скажет о моем сыне?