Крылья

Марсель издает длинный вздох, как будто это самая тяжелая и муторная повинность в мире, и следует за мной на улицу. В то мгновение, когда мы выходим из самолета, я понимаю, что мы совершили ужасную ошибку. С крыши самолета раздается низкий гортанный рык. Я медленно поворачиваюсь, мой пульс ускоряется, заглядывая в холодные, стальные глаза мужчины-Люпина с серебристыми волосами, колышущимися на прохладном ветерке.

Позади нас, слышится зубосводящий звук от когтей, проведенных по кирпичу. Я опасливо бросаю взгляд через плечо и вижу женщину-Люпина медленно приближающуюся к нам. Она одета во все красное. Вокруг ее горла — колье, сделанное из клыков Дарклингов. Охотники за головами носили такие же во время первой войны. Я сглатываю. Стражи, должно быть, оставили Люпинов здесь, чтобы охранять город — или то, что от него осталось — и чтобы найти оставшихся.

— Я говорила тебе, что кто-то расположился на прежнем месте Эмиссара, Дольф, — говорит она мужчине Люпину. Затем обращается ко мне. — Я увидела дым из окна. Вы должны были быть более осторожны, сладкие. Здесь есть очень опасные люди. — Она одаривает меня убийственной улыбкой.

— Беги, — шепчу я Марселю, который застыл рядом со мной. — Беги!

Моего повышенного тона достаточно, чтобы вывести Марселя из транса, и он удирает к двери на кухню, ведущую в штаб-квартиру Стражей, в то время как, самец-Люпин набрасывается на меня. Я успеваю метнуться в сторону, он щелкает челюстями, но его острые, как бритва когти, задевают мою рубашку, разрезая материю и мою плоть под ней. Я ворчу от жгучей боли, которая проносится вниз по моей руке, но у меня нет времени думать об этом тогда, когда Люпин поворачивается и бросается на меня снова. На этот раз он ловит меня, сбив с ног. Я жестко падаю на землю. Поблизости, самка Люпин воет, и у меня скверное чувство, что она вызывает оставшуюся стаю, разбросанную по городу. Я борюсь с самцом Люпином, используя всю свою силу, и стараюсь держать его на расстоянии вытянутой руки. С его клыков капает слюна, а его горячее дыхание воняет гниющим мясом.

— Не кусай его за лицо, Дольф, — проговорила самка. — Мы же хотим, чтобы он был узнаваемым, когда потребуем нашу награду.

Дольф презрительно фыркает и его лицо так близко к моему, что я вижу свое отражение в его серебристых глазах. В них нет света, только смерть и тьма. Вдалеке я слышу вой других Люпинов, когда они приближаются к Унылой улице. Мне бы следовало паниковать, но вместо этого на меня накатывает волна умиротворения. Так это оно и есть? После недель беготни, это все вот так закончится?

Внезапно слышится: хлоп-хлоп, хныканье, а затем звук удара чего-то тяжелого о землю. Шум отвлекает Дольфа, и мне хватает времени, чтобы нанести удар, который чуть не ломает мне руку, когда она сталкивается с его квадратной челюстью. Он падает назад, тявкая от удивления.

Стоя на пороге кухни, появляется Ацелот с винтовкой в руках. Я перевожу взгляд в сторону самки-Люпина, распростертой на улице с ужасной дырой во лбу. Ее безжизненные глаза смотрят на меня, широко раскрытые от шока. Дольф издает страдальческий вопль и бросается к мертвой женщине, потянув ее в свои объятия. Я сразу забываю о его горе. Ацелот направляет пистолет на Дольфа и стреляет ему дважды в грудь. Мужчина опрокидывается на свою подругу.

— Спасибо, — говорю я Ацелоту. Второй раз он спасает мою шкуру — первый раз был в Виридисе, когда он застрелил Стражей-охранников, которые гонялись за мной, и теперь это. Вопли других Люпинов приближаются, они скоро будут здесь. — Запускаем Минипорт. Я принесу остальное.

Я забираю Марселя и Себастьяна, держа руки Ищейки связанными за спиной, затем бегу обратно к самолету. Ацелот закрывает люк в тот момент, когда свора Люпинов появляется на Унылой улице. Их, по меньшей мере, десять, все они будут жаждать крови, когда заметят нас. Двигатели гудят, и твари приближаются к нам. Несколько Люпинов бросаются вверх на самолет в тот момент, когда мы взлетаем, хватаясь за все, что можно, пытаясь опустить нас обратно на землю. Минипорт шатается, но Ацелот включает закрылки и мы набираем скорость, уносясь прочь так, что Люпины падают на землю, бум, бум, бум. Один упрямый самец-Люпин цепляется за крышу, свесив ноги на стойку ветрового стекла. Ацелот наклоняет самолет, влево, вправо, стряхивая тварь.

— Я слышал про дождь из кошек и собак, но это, вообще, как-то чересчур нелепо, — бормочет он.

Я оборачиваюсь к Себастьяну в тот момент, когда мы покидаем Унылую улицу и ударяю его во второй раз за сегодня, не обращая внимания, что костяшки моих пальцев кровоточат от удара Дольфа. Это по его вине мы чуть не стали собачим кормом, после его фокуса с опрокидыванием керосиновой лампы. Себастьян падает на пол, и кровь сочится из раны на голове — результат моего удара — сливаясь с красной розой-татуировкой над левым ухом. Я сжимаю ноющую руку и присоединяюсь в кабину к Ацелоту.

— Держим курс на Новостной центр Блэк Сити, — говорю я, занимая место рядом с ним.