Крылья

Советники, жрецы – от них никакого проку. Сообщения полученные от Гонца тоже не утешали. Тот просто не мог взять след, годами исправно поддерживал связь с Князем, а тут все оборвалось. Гонец просто натыкался на стену, стоило ему только начать поиск. Сэйт выслушивал донесения оказавшихся бесполезными подданных и с каждым новым входящим становился все мрачнее и мрачнее. Наконец, вереница вестников без вестей иссякла. Принц отпустил отцовского секретаря и остался в княжеском кабинете один. Он и в худшем из снов не мог себе представить, что ему придется хотя бы частично взять на себя обязанности князя, а теперь невольно подмечал, как поклоны становятся глубже, а речи подобострастнее, словно отца уже нет. Словно Сэйт уже занял его место, а ведь он даже заставить себя сесть в кресло отца не мог. Некоторое время принц еще сидел вперившись взглядом в пустующее кресло напротив и размышлял. Нужно было решать, что делать дальше. Кроме Гала, отца хорошо знали разве что Слепой и Безымянный Жрец. Но первый практически отошел от дел, да и дорога до него доступными Сэйту способами заняла бы слишком много времени, а вот второй… Бессмертному запрещено вмешиваться в дела правления, но принцу было на это плевать. Больше не тратя время на раздумья, мужчина поднялся, вышел на балкон и решительно направился к небольшому, всегда стоявшему наготове шаттлу отца.

Сэйт резко набрал скорость и взял курс на горный массив. Он не собирался лететь в самое сердце гор, знал что ему там делать не чего. Его цель находилась гораздо ближе. Не долетая до черных колоссов, он приземлился на площадке одинокой, но не менее значимой скалы, на самой верхушке которой располагался Храм Силы. До сих пор Сэйт знал об этом месте лишь понаслышке, делами жрецов (короткие встречи с жрицами не в счет) не интересовался, а вот в теории знал о них и прочих людях силы многое. Щит, которым он занимался уже несколько лет, должен был защищать и от проникновений существ с особыми способностями, так что Сэйт привык смотреть на них, как на противников, а теперь невольно подумал, что отправляется в логово сильнейших из них.

Он поморщился, отбросил ненужные сомнения и ступил на угловатую каменную лестницу. Недолгое восхождение оказалось самой настоящей пыткой. С каждой ступенькой притупившаяся в последнее время головная боль усиливалась. Голова раскалывалась, позвоночник пронзали тысячи игл, а перед глазами плыли круги. Приходилось выверять каждое движение, чтобы не сорваться и полететь по ступеням вниз, к шаттлу. Лишь оказавшись наверху, мужчина смог немного расслабиться, сделать глубокий вдох, а потом вновь нацепить невозмутимое каменное выражение лица, так успешно помогавшее скрывать приступы боли от подчиненных. Оставалось лишь надеяться, что в этом вопросе жрец окажется не проницательнее придворных.

Сэйт сделал последний шаг, приложил руку к рисунку на воротах и замер. Для отца эти двери были всегда открыты, а вот откроются ли они для принца – в этом он уверен не был. Поэтому и вздохнул с облегчением, когда, немного поиграв на нервах, тяжелые створки все же дрогнули и неспешно растворились впуская позднего гостя.

Храм встретил принца безлюдьем, полумраком и шепотом. Невнятные голоса доносились со всех сторон. Давили сверху, кружили по периметру, сбивали с ориентации. Как назло новая вспышка боли заставила Сэйта остановиться. Он замер посреди внутреннего двора, прикрыл глаза, а когда вновь совладал с собой, окружающая тьма и шепот будто бы стали ближе, сделать новый шаг оказалось довольно сложно. Воздух сгустился, стены придвинулись, а из темноты тянулись длинные ветви с острыми как иглы колючками. Сэйт завороженно смотрел на готовые впиться в него растения и вдруг понял: шептали они. Мужчина тряхнул головой и, превозмогая морок, решительно сделал шаг вперед. Наваждение исчезло, как только нога вновь коснулась каменных плит двора. И Сэйт уже не останавливаясь поспешил туда, где должен был находиться главный зал храма.

И снова никого. Храм позволил войти, но никто из жрецов его так и не встретил. Ни во дворе, ни в коридорах, ни в зале. Сэйт ухмыльнулся, единственными «живыми существами» на пути оказались кровожадные колючки. Быть может храму просто захотелось полакомиться за его счет?