Крылья

– Ты поговорил с ним? – спрашивал Гал у Сэйта. Они оба и Лиу ждали появления Князя в кабинете перед залом. До церемонии оставалось всего ничего. Сэйт покачал головой:

– Нет.

Он все три дня пытался встретиться с отцом, но тот его игнорировал. Заперся у себя наверху и никого не принимал. Азаир вернулся в Столицу один, Айда осталась в одном из поместий на берегу, и Сэйт догадывался, что мать даже не подозревала о делах жрецов и ритуалах.

Двери открылись, и в кабинет вошел Князь. Как всегда, собранный, в прекрасном настроении и, пожалуй, даже чересчур спокойный. Сэйт был полной противоположностью ему. Темный как туча. Его глаза сузились, между бровей появилась глубокая складка, он нервно сжимал руки в кулаки и пристально глядел на Князя.

– Отец, – тревожно начал он, – Гал говорит, они все умерли через сутки после обряда. Это правда?

И, не дожидаясь ответа, потребовал:

– Останови это. Отмени.

– Сэйт, всё решено, – мягким голосом возразил Князь.

Сэйт опустил взгляд, на его скулах заиграли желваки. Он сжал челюсти, подошёл к отцу и встал на колени:

– Прошу, только не ты. Без тебя я не выдержу…

Гал взял Лиу за руку и потянул к выходу. Та, ошеломленная новостями и поведением Сэйта, оцепенела и не могла оторвать глаз от этих двух. Она видела, как Князь тоже опускается на колени, гладит сына по голове и что-то шепчет на непонятном языке. Тут Гал взял её за плечи и силой вытолкнул из кабинета.

*****

Что именно происходило во время обряда, Лиу не знала. Она, как и в прошлый раз, прислуживала Князю в ложе, помогла снять накидку, после чего её выставили. Время тянулось невыносимо долго, капало по песчинке в минуту и ночь казалась бесконечной. А Лиу перебирала в голове всё, что услышала: «Что если это правда и Князь действительно погибнет? Но тогда зачем он согласился на это? Там в ложе, в прошлый раз, речь шла о перераспределении силы, циклах, системе… И кто будет править? Что станет с её отцом… и Сэйтом?» Двери распахнулись и жрецы, присутствовавшие на церемонии поспешно покинули зал. Вслед за ними вышел и Сэйт. Он стремительным шагом пересёк фойе так быстро, что Гал едва поспевал за ним.

– Гал, займешься Гонцом, – распоряжался Сэйт на ходу. – Лиу, отец доверяет тебе. Если мы его найдем, ты должна быть рядом.

Он одарил её властным взглядом и скрылся в коридорах замка.

– Где Князь? – обеспокоено спрашивала Лиу отца.

– Исчез. Перешёл в другое измерение и исчез. Сэйт ищет. Гонец тоже. Нам остается только ждать.

*****

Гал связался с Гонцом, обговорил все необходимое и направился в свою резиденцию. У двери в кабинет он немного замешкался и, недовольно мотнув гривой, повернул назад, в личный зал для медитаций. Уверенными привычными движениями разжег огни, разложил циновку и, скрестив ноги, уселся на полу. Особой надежды не было, но попытаться связаться с хозяином все же следовало. Жрец прикрыл глаза и неторопливо произнес формулу, которой пользовался не так уж часто. Если различными поисками он время от времени и занимался, то вот просить хозяина о встречи практически никогда не приходилось. Обычно тот сам вызывал его. Зов раба – дело чрезвычайное, и работать с ним нужно осторожно, особенно в сложившихся обстоятельствах. Поэтому выждав пару мгновений, жрец вновь потянулся за формулой, теперь уже поисковой. Вскоре пространство начало преломляться, тело полетело куда-то в бездну, а в сознание хлынули звуки, запахи, образы, причем далеко не из приятных. Но Гал упорно продолжал копаться в том хаосе, в который его так лихо забросило и надеялся отыскать хоть какую-то ниточку, ведущую к хозяину.

Когда жрец вновь открыл глаза, огни уже догорели. А значит, он провел в поиске на границе миров непозволительно долго. Голова гудела, во рту чувствовался солоноватый вкус крови, и тело ломило, словно его всего вывернули наизнанку. Руки затекли так, что их сводило судорогой. А результата ноль. Жрец чертыхнулся и осторожно потянулся, разминая онемевшие конечности. Теперь следовало отдохнуть. Если у Сэйта или Гонца что-то получится, ему нужно быть в форме.

Гал вздохнул и направился в ванную. Возиться с промокшей от пота одеждой желания не было. Мужчина обеими руками дернул ворот рубахи. Ткань жалобно пискнула и развалилась на куски, словно дешевое прогнившее сукно. Раздраженно жрец сдернул лохмотья с мощных плеч. Столь же грубо избавился от всего остального и с облегченным рыком встал под холодную струю воды. А после, как был, завалился на кровать.

Несмотря на смертельную усталость, сон не шел. В гудящей голове роились обрывки мыслей и чувств.

«Какого черта, он вообще ввязался в этот ритуал!»

Конечно, Гал понимал, что приказ есть приказ. Хозяин просто подавлял волю, если ему не подчинялись. Но сейчас, без его прямого воздействия, на мгновение рабу показалось, что если бы он сопротивлялся достаточно долго, то всего можно было бы избежать.

«Бред и самокопание.»