Крылья

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет, так зажить должно, а то потом не вставить, — мотает головой, разглядывая своё безобразие.

— Философ выискался, мазохист, мать его! — иду за аптечкой, кажется, там был антисептик и салфетки.

А ведь Серый прав, как всегда прав, собака! Его физическая боль по сравнению с моей душевной пыткой, ничто. Ксюха, которую он так безжалостно отнимает, моё уязвимое место, источник счастья и боли одновременно. Те короткие отрезки времени, когда мы были вместе, самые прекрасные, а теперь внутри будто душу выжигают, когда думаю о ней. А думаю постоянно… Даже в ярость впал, так Серого возненавидел, убить мог бы!

Он — странный малый. Мне не понять никогда. Что делает в МЧС? Ему с папашиными миллионами можно не работать вообще, не то, что жизнью рисковать. Шёл бы в свои танцы, это хорошо у него получается… Да у него, честно говоря, всё хорошо получается… даже в МЧС. Но бывают моменты, ведёт себя, как пацан, глупо и бесшабашно, словно у него, как у кошки девять жизней. Не боится делать то, что хочет. И я ловлю себя на том, что завидую, хочу так же, но не могу. Будто держат, какие-то невидимые рамки, а Серый свободен. Он всегда свободен. И счастлив! Я, как будто, лишь пробую жизнь по каплям и, боюсь отравиться или перебрать, а он, не задумываясь, пьёт полной чашей. И оказывается прав… всегда.

— Чтобы полюбить кого-то, надо полюбить себя, — вот его философия.

— Тебе не понять, встал бы на моё место! — легко болтать.

— Мне не встать, — отвечает уверенно, — я не вру никому, себе, тем более… Зачем ты женился на Кате? Не любил же…

— Думал, смогу, — не знаю, что он хочет услышать, — знал бы, что так получится, не женился бы.

— А, зачем смочь пытался? От того, что в себя не верил… — припечатывает, словно, приговор зачитывает, — сам же сказал, что Ксению со школы любишь… Так и добивался бы…

Вздыхаю, у него всё просто, как объяснить, что не нужен был Ксюхе. Вот он точно не отступит и ведь добьётся.

— А, теперь, что? Кате нервы мотаешь, Ксению на крючке держишь, себя извёл… Это — любовь? К кому? Любил бы себя, не загнался бы в брак насильно… Надо начинать с себя…

— И, что делать, когда уже всё испортил?

— Стартуй с этой точки, раз в ней оказался. Радуйся жизни, ты ещё молодой, — удивляется, — ребёнка скоро растить будешь. Сам подумай, Катька живёт, как на пороховой бочке, она ни в чём не виновата, а малыш, тем более. Не родился ещё, а ты его сиротством наказываешь. Нелюбовь множит нелюбовь. С этого хочешь начать его путь? Потом будешь ненавидеть себя за предательство, и он возненавидит сначала тебя, потом себя за ненужность — новая нелюбовь…

— А Ксюха? — говорит он верно, но для меня сейчас главное не это, — ты спишь с ней? Вы уже всё решили?

— Ксению с твоего крючка постараюсь снять, — тоже мне, помощник! Первый вопрос оставляет без ответа, да мне и самому всё ясно, веду себя, как дурак!

— Вот, спасибо!

— Себе ломаешь жизнь и хочешь зацепить всех, кто рядом, по-максимуму?

— А, ты не сломаешь? Скольким бабам сломал? — святоша.

— Я не обещал ничего ни одной… Если наши интересы совпадали, продолжал отношения, если нет, сворачивал…

— Хочешь сказать, у Ксюхи совпадают? — не могу остановиться, хочу знать всё.

— Пока не совсем… Вернее, интерес у нас общий, но она ещё не осознала…

— Что это значит?

— У меня всерьёз, она не верит…

— И правильно не верит, я бы тоже не поверил, — говорю, не кривя душой, знаю друга не первый год.

— Почему это? — недоумевает ещё, будто сам не помнит, сколько кукол тут мотылялось у ворот нашей конторы в поисках этого бабника.

— Ты сам-то себе веришь?

— Абсолютно, — говорит, — она моя… Сто процентов…

— А, все те, из которых можно армию для средней европейской страны рекрутировать, были ошибками, значит? — почему я должен верить на слово или щадить его светлые чувства? Серый не лучше меня, я по сравнению с ним, вообще, младенец в любовных походах.

— Это был поиск, — пожимает плечами, — но я им не говорил, — подожди, любимая, решу проблемы и сразу под венец. — Не говорил! Они заблуждались, им казалось, что настойчивость поможет добиться своего. Но ты же знаешь меня, я делаю только то, чего хочу сам… в отличие от тебя! — опять меня носом тычет, сука! — Если и обидел кого, то мне прилетит, конечно, но с Ксенией всё по-другому!

Остаётся только зайти с другого конца,

— Может, не нужен ты ей?

— Нужен, знаю! — заявляет так, что и мне становится ясно, знает.

Возразить нечего, копаюсь в аптечке.

— Глянь, там пластыря нет? — спрашивает.

— Что случилось? — только физрука не хватало! Ну, ясно, где аптечка, там и физрук, видно, кто-то стуканул уже!

— Всё нормально, царапина, — заслоняю Серого спиной. Но физрук отодвигает меня. Майку — в сторону, которую Серёга на плечо бросил небрежно, прикрывая свою порнографию.

— Марш в санчасть к Артурычу, извращенцы!

Серый встаёт…

— А, я то, чего? — недоумеваю, ещё и к извращенцам причислил!

— А, тебе, Петровский, успокоительного, пока ещё, кого-нибудь не покалечил или сам не убился!

— Я на физ. подготовку пришёл, вообще-то!