Крылья

   «Пока официального заявления не поступило, - продолжает ведущий телепрограммы, - однако очевидно, что Рикардо Тайлер будет претендовать на место главы государства…»

   Пожалуй,теперь я знаю, чье имя следунт ввести в поисковик следующим. Пока все, что мне известно, это то, что некто Рикардо Тайлер был президентом Лондора ранее, его все боялись и одновременно любили настолько, что каждого второго ребенка, рожденного на этой планете, по сей день называют в его честь.

   Снова погружаюсь в чтение. На этот раз официант понимает мой невербальный посыл и уменьшает звук.

   А я смотрю на первое же фото, выданное по запросу «Рикардо Тайлер», и у меня одно желание – стукнуть себя по лбу. Потoму что я идиот. Это снимок с какого-то официального приема. На фото – высокий темноволосый мужчина рядом со знакомым мне улыбчивым светловолосым студентом. И подпись: «?икардо Тайлер и его племянник – Александр Тайлер-младший».

   А ведь в конце «Мести во имя любви» Миранда Морган остается жить на Лондоре и усыновляет сына погибшего возлюбленного.

   Я кретин.

   У ворот студгородка она целовала не любовника, а сына – моя первая мысль.

   Какого черта племянник премьер-министра представляется по фамилии – вторая.

***

Прошатавшись по городу до самого вечера, с утра встаю с трудом. Видимо, с непривычки передышал свежим воздухом.

   Идти на экзамен не хочется совершенно, но бросить дело на полпути – тоже глупо. Завалит меня Морган – не расстроюсь, но не пойти – это уже трусость, а бояться мне нечего.

***

Оставшихся абитуриентов собирают в большом зале с высоченным потолком. Это что-то вроде ангара, но внутри здания. Здесь стоят флайеры разных моделей и даже несколько настоящих космических катеров – все на специальных подставках. Симуляторы, понимаю. Разумно – кто же будет экзаменовать кандидатов в студенты в воздухе, не говоря уже о том, чтобы покинуть планету.

   «Бежевые» люди столпились у входа. Вхожу в числе последних, осматриваюсь: знакомых лиц не наблюдается. Похоже, всех, с кем я успел за эти дни перекинуться парой слов, умудрились отчислить. Тот же Дойл отсеялся после первого экзамена у Морган.

   Народу много, и все галдят, делясь впечатлениями о прошедших днях, преподавателях и об этом огромном зале, который с порога поражает своими размерами.

   Судя по данным с табло в холле, в третий тур прошло сто два человека. Значит, сегодня половина из присутствующих здесь тоже будет отчислена. И вряд ли осознание этого факта сказывается на моральном состоянии кандидатов в студенты наилучшим образом.

   Наконец, замечаю хотя бы одно знакомое лицо – девушку Тайлера, Александра Тайлера-младшего, как мне теперь известно. Снова не по себе при мысли, что я вчера умудрился принять за любовников мать и сына.

   У брюнетки сосредоточенное лицо. Стоит, обняв себя руками и не вертит головой по сторонам, как другие, что само по себе привлекает мое внимание.

   Подхожу, здороваюсь первым.

   – Привет, я Джейс, мы виделись…

   – Я помню, - девушка вежливо улыбается.

   – А ты… – подталкиваю.

   – Дилайла, - протягивает ладонь. – Мoжно «Ди», – скрепляем знакомство рукопожатием.

   Пристраиваюсь сбоку, убираю руки в карманы формы.

   – Волнуешься? - спрашиваю.

   На самом деле, это интересно. Если Тайлер (?лександр, чтоб его) – приемный сын Миранды Морган, а та – глава приемной комиссии, а Дилайла – его девушка,то ей ли волноваться?

   – Волнуюсь, - серьезно кивает Ди, потом усмехается своим мыслям. - В прошлом году до этого этапа я так и не дошла.

   – Тебя завалил старикан Джоэль? – искренне изумляюсь. Он показался мне жутким добряком.

   – Просто я струсила, - спокойно отвечает Дилайла. – В панике забыла, что знала. И вот результат.

   Уважаю, когда люди не перекладывают свою вину на других.

   – Но сегодня-то ты просто волнуешься, а не боишься? - подначиваю.

   Девушка на мгновение задумывается, а потом вскидывает глаза с таким видом, будто сделала для себя открытие.

   – Слушай, а ты прав!

   – Эй, Ди! – в этот момент кто-то окликает ее из толпы, не вижу кто.

   – Удачи, - кивает мне Дилайла и исчезает между других бежевых тел.

   Я же пытаюсь вытянуть шею и рассмотреть, что там впереди происходит и происходит ли вообще. Ни черта не видно.

   И тут голоса смолкают, будто опустили рубильник. По-прежнему ничего не вижу, но уже знакомый голос слышу отчетливо:

   – Здравствуйте, самые стойкие! Сейчас мой помощник выдаст вам номерки. Ожидайте, пожалуйста, своей очереди. Ваш номер высветится на табло справа. Все видят табло? – в ответ неровный гул. - Отлично. Тогда поехали. Выходить – можно, уходить совсем – можно. Шуметь и бегать по помещению – нельзя. Всем все ясно? - снова нестройный хор голосов.

   Мне не то чтобы ясно, но не непонятнее, чем было до этого.

   Получаю в руку карточку с номером «тринадцать», и в данном случае суеверие неуместно, потому что кто-то получит сто второй номер и будет маяться тут до самого вечера.

   К моему счастью, часть абитуриентов, получивших последние места в очереди,тянется к выходу. Толпы становится вдвое меньше,и я спокойно пробираюсь в первые ряды.