Крылья черепахи

Я отлично ее понимал. Сосна – дерево красивое, гордое. Жалко. Хотя, конечно, топливо отменное.

— Вообще-то здесь стены деревянные, — напомнил я. Все содрогнулись. И в этот момент дикторша местного телеканала (вполне ничего себе дикторша, но с провинциальным выговором) начала говорить такое, что Милена Федуловна и Леня дружно возопили: «Громче!» – а остальные столь же дружно на них зашикали. Проворный нанопитек Викентий кинулся к телевизору и прибавил звук.

— …чрезвычайное положение. Сегодня губернатор области обратился к правительству страны с просьбой оказать немедленную помощь районам, наиболее пострадавшим от наводнения. В наихудшем положении оказался Краегорский район, где уже полностью затоплены шестнадцать населенных пунктов. По предварительным данным, погибло около тысячи голов крупного и мелкого рогатого скота. В самом Краегорске затоплены первые этажи зданий, а также энергоподстанция, из-за чего в город прекращена подача электричества. Убытки, причиненные наводнением, пока не поддаются точной оценке. К сожалению, имеются человеческие жертвы. Тяжелая ситуация с весенним паводком, самым мощным за всю историю наблюдений, сохраняется также в Березовском, Радогодском, Малининском и Фроловском районах Согласно прогнозам, в ближайшие двое суток положение не улучшится. Продолжается обваловка берегов, установлено круглосуточное дежурство на дамбах… Спасатели из МЧС, летчики гражданской авиации, военнослужащие, а также добровольцы из местных жителей работают по четырнадцать – шестнадцать часов в сутки, снимая людей с крыш затопленных жилищ, однако дефицит техники и горючего снижает эффективность их усилий. По последним данным, командующий округом генерал Бербиков отдал приказ о выделении в распоряжение гражданских властей ста самоходных понтонов. На сегодняшнем заседании областной администрации предполагается принятие решения о мобилизации частного водного транспорта. В Сбербанке открыт благотворительный счет для помощи жертвам наводнения…

На экране какие-то люди, бредущие по колено в воде, укладывали в дамбу мешки с песком… Пыхтящий бульдозер гнал перед собой вал жидкой глины. Затем камера в вертолете показала крышу затопленного дома, на крыше спасались старуха, двое детей и бородатая коза.

— Так, — веско сказал Феликс.

Несомненно, Мария Ивановна уже успела оттащить его в сторонку и изложить свои соображения о взбесившихся термальных водах. Дикторша ни слова не сказала о какой-либо аномальности: паводок небывалой силы – и только. Об аномальности были осведомлены трое: Мария Ивановна, Феликс и я.

Феликс многозначительно покосился на меня. Это он зря: я не нервная барышня, чтобы сеять панику. Сам не сболтни лишнего.

— Пойду прогуляюсь, — сказал я, ни к кому не обращаясь. Мне не возразили. Я едва не добавил, что иду нагулять аппетит, но вовремя сообразил, что сейчас это неуместная шутка.

По берегу протоки с понурым видом бродила Инночка, увидев меня – покачала головой. Никого не было, никто нами не интересуется. Живы – и ладно. Вернее, предполагается, что живы, поскольку проверить – лень. Я ругнулся про себя, представив, как в былые годы постояльцев «Островка» спасали бы всей областью вплоть до постройки живого моста по примеру муравьев-эцитонов, и мне стало тошно.

По-моему, Инночка нервничала. Я был готов поспорить, что она не просто так торчала на берегу – она явно высматривала не абы кого, а своих конкретных знакомцев с той стороны и, похоже, была сильно удручена их отсутствием. Но какое мне дело?

Невооруженным глазом было видно, что вода в реке еще поднялась. Остров сузился и стал короче метров на пятьдесят, его нижняя пологая часть тонула буквально на глазах, как спина ныряющего кита.

Если смотреть от «Островка», то пар над теплым родником терялся в тумане (и слава богу!), но уже с половины расстояния до тонущего «хвоста» острова он был очень заметен.

Мария Ивановна поскромничала, назвав эту водяную помпу просто родником, — я тоже не видывал таких мощных источников. Гладкий, чуть пульсирующий водяной бугор вздымался на полметра над краями выкопанной им широкой воронки, переливался наружу и вовсю подпитывал Радожку, и без того больную водянкой. Возле родника в воздухе держался странный запах. Зачерпнув воду горстью, я попробовал ее на вкус – действительно немного минерализована. На всякий случай я не проглотил ее, а выплюнул. Так будет спокойнее.

О новом роднике, пожалуй, действительно стоило умолчать. Через два-три часа речная вода поглотит его, скрыв от глаз Милены Федуловны и Надежды Николаевны, пока же надо постараться сделать так, чтобы обе они не покидали стен корпуса. Здесь им не место. С ними обеими родимчик случится, если они узнают хотя бы то, что знаю я.

А что, собственно, знаю я? Только догадки Марии Ивановны о том, что это не простое наводнение… а какое, спрашивается?

И что мне прикажете делать с этими догадками?

— Эй, дверь кто-нибудь придержите!

Мне помогают с дверью, и я, ввалившись в холл с огромной охапкой дров, с грохотом сваливаю их на ковер поближе к камину. Пусть сохнут.