Крылья (ЛП)

Мускулы на лице мистера Лэнгдона напрягаются.

— Ты сегодня идешь на танцы? — спрашивает меня миссис Лэнгдон, а ее взгляд постоянно блуждает в сторону девушки-Ревуна. Я подозреваю, что она хочет получить длинные, белоснежные волосы девушки — мех Люпинов стоит немалых денег.

— Да. Я, на самом деле, иду с Кэтрин, — говорю я.

Густые брови деда поднимаются.

— Ах, вот как… замечательно, — отвечает миссис Лэнгдон, явно разочарованно. — Тебе придется прийти в магазин попозже, чтобы мы могли подобрать тебе новый костюм.

Я перевожу взгляд на свои коричневые шерстяные штаны и куртку. Я хотел одеть это.

— Я не могу… хм… новый костюм будет стоить очень дорого, — бормочу я.

— Не волнуйся, Эдмунд. Это за счет заведения, — говорит мистер Лэнгдон, смахнув какую-то воображаемую пыль со своего дорогого сюртука  с узором геральдической лилии.

— Спасибо, — говорю я, испытывая только благодарность. Хотя я и ненавижу благотворительность —  это то же самое, что и жалость.

— Вы не извините нас? — произносит дедушка.

Я нехотя следую за ним внутрь церкви, бросая на Кэтрин один последний, долгий взгляд. Она слишком занята разговором с Эриком, что бы заметить, что я ухожу. Мы поднимаемся наверх в наши жилые помещения. В нашем распоряжении всего четыре комнаты: кухня, крошечная ванная комната, дедушкина спальня и чердак, где я сплю. Наш дом можно описать одним-единственным, но емким словом — нищета. Стены выкрашены белой краской, паркетные полы и мебель — коричневой.

Не так уж много предметов на кухне, которая является главным помещением в доме. На столе стоит стеклянная банка, наполненная мертвыми бабочками, на стене висит телефон и старая фотография моей мамы. Мы очень похожи, с одинаковыми серыми глазами, темными волосами и большим, тонким ртом. Неужели она и правда покончила с собой, как сказала миссис Хоуп?

Дед поворачивается ко мне.

— Ты не идешь на танцы с этой девушкой Лэнгдон. О чем ты думал, Эдмунд? Ты же знаешь, что запрещено встречаться Дарклингам с людьми.

— Только потому, что Гильдия так говорит.

— И для этого есть очень веские причины. Тебе придется посмотреть на себя и понять почему.

Я вздрагиваю.

— Прости меня, Эдмунд. Я не это имел в виду… — Дед смотрит на меня добрыми глазами, которые так похожи на мои собственные. Я прославляю Его Могущество каждый день, в связи с тем, что я унаследовал глаза матери, а не моего отца. — Я знаю, что ты не такой, как другие Дарклинги, ты хороший мальчик. Но Его Могущество никогда не подразумевал, что наши виды будут вместе. Поэтому их потомство…

— Проклято застывшим сердцем, — бормочу я, цитируя святое Писание. — Это не справедливо.

— Я знаю, Эдмунд, — говорит дед. — Я молюсь Его Могуществу каждую ночь, чтобы он сжалился над тобой и благословил тебя сердцебиением. Это все, что я хочу для тебя.

Я отстраняюсь от него и подхожу к окну. Большинство людей вернулись домой, но некоторые слоняются около городской площади, в том числе Кэтрин и Эрик Крэнфилд. Компанию им составляют брат и сестра О'Мэлли. Патрик разглядывает свой серебряный кинжал, в то время как брат и сестра бездельничают на крыльце магазина Лэнгдонов. Я наблюдаю за ними некоторое время, представляя, на что бы это походило, если бы я был ими. Им не нужно оправдываться, когда их приглашают на ужин, потому что еда делает их больными, или задерживать дыхание, когда кто-то истекает кровью, а ее аромат разрывает их внутренности на части. Им не надо было вырывать зубы, когда они были маленькими, чтобы скрыть тот факт, что они родились с клыками, или им не надо врать своим лучшим друзьям о том, кто они есть… если бы они только знали… если бы знали. Они не должны сталкиваться ни с чем из этого, потому что они живы, а я… Я прикасаюсь рукой к своей груди и ощущаю тишину под ней. Демон.

Дедушка говорит, что я не похож на других Дарклингов, что я — хороший. Но я уверен, что это только из-за нашей веры, которая направляет меня на истинный путь. Если бы у меня не было этого, я уверен, я бы не оказался на этом пути. Хищник всегда там, таящийся внутри меня, вожделеющий, голодный. Но это не единственная часть меня, у которой есть желания: человеческая часть меня тоже жаждет. Я смотрю на Кэтрин долгим взглядом, наблюдая, как она развязывает волосы, позволив им упасть свободными, коричневыми волнами на ее узкие плечи. Эрик улыбается.

— Ты никогда не сможешь быть с ней, — мягко говорит дед. — Я беспокоюсь не только из-за твоей безопасности, но и из-за ее. Ты же знаешь, что желания внутри тебя, греховны, Эдмунд.

Я пристыжено уставляюсь на пол. Мой отец изнасиловал мою мать, поэтому я точно знаю, на что я способен. Я ненавижу тот факт, что его кровь течет в моих жилах. Но я никогда не трону Кэтрин!

Дед тянет меня подальше от окна.

— Ты голоден?

Я киваю, усаживаясь за кухонный стол, пока дед достает нож и стакан из шкафа. Он кивает в сторону банки с мертвыми бабочками на столе.

— Ты измельчишь немного для меня? — спрашивает он.