Крылья войны

Прикройте глаза. Представьте небольшой самодельный учебный класс и несколько сдвинутых столов, на которых в свете одинокой коптилки сгрудились пустые кружки. Почувствуйте холод воздуха и папиросный дым. Вот они – сидят и стоят… Молодые ребята в потрепанной форме, поют или молчат под аккомпанемент единственной гитары. Одни положили руки друг другу на плечи (о геях тогда и слыхать не слыхивали). Кто-то подпирает стенку. Вон те сидят вдвоем на одном стуле. От них не пахнет парфюмом, скорее псиной и машинным маслом. Они не читали Шекспира в подлиннике и не знают таблицы логарифмов. У них не очень чистые руки с вечным «трауром» под ногтями и заусенцами. У них из расстегнутых воротников гимнастерок с двухдневной подшивой видны неуставные свитера. И сами гимнастерки уже порядком замызганы. Выправка у моих сокурсников совсем не как в Роте Почетного Караула. Ни у одного нет награды. У Андрея и Женьки есть только нагрудный значок (голубой ромбик с самолетиком, у которого плоскости продублированы орлиными крыльями) {описывается нагрудный знак окончания военно-летного училища (школы)}, красно-золотистые шевроны и «курица» на левом рукаве. А большинство из нас – сержанты в обычной форме красноармейцев. Они не были ангелами, вот уж точно не были. Похожи ли на таких же ребят – сверстников из моего времени? Внешне – да, как близнецы. Правда, у наших-то современников прически разнообразнее, и некоторые сережки зачем-то себе в разные части тела вставляют. И порой проступает туповатая безбашенность, которую даже фототехника не может притушить. Кто не согласен – проведите экскурсию по социальным сетям. Еще эта дурацкая мода: разрисовывать себя наколками, как якудза или уголовники. Но было в парнях из марта 42-го что-то неуловимо отличающееся. Стержень, что ли, внутренний, какой-то фундамент, основа. Спокойное достоинство уверенных в себе людей, которые отлично осознают свое место в этой жизни. В отличие от них, мы теперешние – как листья на ветру: ни надежности, ни ответственности, ни привязанностей…

Да, были люди в наше времяНе то, что нынешнее племя…

Ну вот и все. Кончается март. Может, где-то и шумят лавины, но нам здесь не слышно. {Прямое указание на творчество Визбора.} В морозном воздухе уже по запахам чувствуется приближение весны, но под ногами еще хрустит наст. Не торопясь в последний раз, покидаем учебный корпус и идем в расположение. Надо закончить сборы (хотя что там собирать-то) и немного поспать перед дорогой. По пути треплемся. Так, ни о чем. Как-то невзначай разговор перешел на будущее. И вот хоть бы один усомнился, что мы победим. Основной вопрос был: «этой осенью или будущей весной»? Расстраивать парней, что впереди еще три с лишним года, мне не хотелось. А их пока, видите ли, занимает такое дело – дадут ли им по Берлину погулять после Победы или над столицей Третьего рейха придется пройтись только на боевых вылетах.

– Далась вам Лужица. По мне, так лучше Войну закончить в Праге или Вене. – Ну не могу помолчать, как нормальные люди. Хоть язык на полдюйма укороти!

– Какая еще Лужица?

Что бы я теперь упустил момент поумничать? Да никогда!

– Кто у вас в школе историю преподавал?

– Марь Васильна, – на автомате выдал опешивший сержантик.

– Вот тебе слушать надо было ее, а не ворон считать! Область, где в центре находилась славянская крепость Бранибор, которую германцы звали «Бранденбург», называлась Лужа, или Лужица. Почти до конца девятого века была заселена нашими, то есть западными славянами. На месте Берлина вообще располагалась рыбацкая деревушка под названием Барлин. Вроде как «запруда», или «плотина» по-древнеславянски. А этот район до сих пор сами немцы называют Лужской областью.

– Да ты что?

– Шутишь небось?

– Чё придумываешь-то…

– Ша, старики! Я за базар отвечаю! В смысле – «правду говорю». Вот когда это безобразие, именуемое Войной, закончится, то вместе пойдем в Ленинскую библиотеку в Москве и посмотрим старые документы.

– Не, ну надо же! Деревня! Вот бы не подумал…

– А я так точно потом по этой «деревне» пройдусь. Найду стеночку повыше и напишу что-нибудь вроде: «Так вам, гадам, и надо!»

– Да говорю же, – не пустят. Там от пехоты, кавалерии и танкистов тесно будет, как в вокзальном буфете. (В. Высоцкий – Вцепились они в высоту как в свое…)

– Так-то оно верно, но уж очень хочется пройтись и хоть одним глазком взглянуть бы…

– А кто тебе мешает? Посмотришь еще. Мы еще все вместе по Берлину погуляем.

– Не, ребята, точно говорю – по мне, так Прага будет лучше. А что там по тому Берлину гулять-то? Одни развалины да мины на каждом шагу. Патрули кругом. И еще немцы голодные просят хлеба. Ну сфотографируемся у Бранденбургских ворот. Можно и на обломках рейхсканцелярии еще фото сделать. В Праге лучше будет. Один Карлов мост чего стоит! И народ там почти что наш. И по секрету скажу: пиво-о-о! Самое классное пиво из всех существующих.

– А ты заливаешь, как будто все видел и все знаешь!

Ну вот кто тянул меня за язык – теперь выворачивайся.