Крылья войны

О том, что случай свел с не просто талантом, а талантищем, я узнал позднее. У парня были не только золотые руки, но и светлая голова. Прирожденный инженер-изобретатель. Его место было в авиационном КБ, а не во фронтовом полку. Но все мои последующие попытки повлиять на его карьерный рост отметались словами «после Войны». Вот вбил себе в голову, что «настоящ мужчин (джигит)» должен быть воином, а не сидеть в тылу, и хоть ты тресни – его не переубедишь. Все мои аргументы он либо играючи обходил с небрежностью высокого интеллекта, либо упирался как баран. А мог войти в роль царственного эмира на троне. Весь такой важный-преважный, спина прямая, взор орлиный смотрит вдаль выше голов. Молчит, не отвечает – на все только надменно поводит одной бровью (тонкой черной и длинной – иной красавице впору). Парень мог идеально выставлять поршни в АМ‑38 и читать нам Низами.

Вы когда-нибудь слышали Низами? Ни в коем случае не слушайте! Это священное действо должен совершать молодой парень поздним вечером при восходе луны. Мишка как-то раз устроил «показательное выступление». Нам на завтрашний день «давали небо» после дождей. Вечером на закате все очистилось от сырой хмари, и появился розово-желтый полумесяц с первыми звездочками. На настоящего восточного поэта это не могло не произвести впечатления, и Муса дал сольный концерт. Читал стихи. А один раз даже на арабском. Отбой мы «прохлопали», потому что слушали его с открытыми ртами. Вот говорят – талантливый человек талантлив во всем. Это про Мишку. Драмтеатр может обкусывать ногти – такого чтеца и актера искать надо долго и упорно. Мы едва лишь выдыхали: «…еще… …а еще…».

Это только в его исполнении рассказов Чехова я понял, почему этого грустного писателя до революции числили сатириком. …А как он читал Есенина!

А уж если Муса начинал шутить и дурачиться, можно было животы от смеха надорвать. У нас эту тему исполнял Галустян – в репризах про Равшана и Джамшута. Ну вот для примера сценка в его исполнении.

Предстартовый осмотр машины. Я глажу ладошкой по плоскости – проверяю, как заделали дырочки, Муса сзади стоит с журналом приема техники.

– Командира, Муса говрить можона?

– Хорош дурачиться, говори по-нормальному.

– Норамалино говори хорош. Разрешенье пиши – на склад Муса ходить, сырой кожа получай.

– И за чем тебе сыромятные ремни? …Смотри – на тросике слабина. Подтянуть не мешает вечером.

– Камча делать буду – Игорек пороть немножко буду.

– И чем у нас провинился сержант Петров? …А что, если эту латку сверху лаком залить?

– Совсем плохой нукер. Ему говорят – мотора масл вечер фильтруй – утро заливай, он умный лицо делать.

– То есть?

– Моя говорить – он умный лицо делать, а руки ничего не делать.

– И чем же сержант Петров оправдывает свое преступное бездействие?

– Совсем нехороший моториста говорит, фильтровал уже. Масл такой же остался. Тряпк грязный – масл черный.

– Телесные наказания в ВВС РККА не предусмотрены уставом. Для фильтрации пусть у старшины возьмет списанный валенок.

– Вай, командира умный! Вай, командира все знай! Только хорошо самолета – земля сажать не умей. Муса снова стойка ночь выпрямляй.

– Г-м. Ладно, виноват, дурак – исправлюсь. Но вы с Игорьком точно от голенища старого валенка кусок отрежьте, верх растеребите и фильтруйте. Будет медленно, зато масло чище.

– Хорошо, мы попробуем. Но Игорек все равно последнее время какой-то особенно сонный, еле ползает.

– Миш, ну ты же тоже кубари носишь, вот и яви свои командирские полномочия. Хочешь – влепи ему пару нарядов, а хочешь – дай сутки отоспаться.

– У тебя, – а сам изображает Чеширского кота, – убедительнее получается. Ты – командир звена, вот и распоряжайся.

Вот он единственный недостаток Мишки – не любит приказывать и руководить. И норовит все сделать сам. Когда при этом успевал поесть и поспать – даже не представляю.

После того как мы получше притерлись друг к другу, Мишка по моей просьбе и приблизительному наброску смастерил нож. Вещь! Я его потом постоянно с собой таскал. Если что случалось, он и стропорез заменял, и долото, и шило, и штык. Еще Мишка на лезвие орнамент нанес. И вот точно – завитушки посредине – это арабская вязь. Интересно, что же это такое он написал?

Техник-старший сержант Горшнев Анатолий. Толик – оружейник. Аккуратист. Где этот чистюля на фронте находил одеколон, даже близко придумать не могу. Но употреблял его строго по прямому назначению – освежиться после бритья. Всегда чисто и идеально подшит.