Крылья ворона

– Будь она проклята! – проревел он. – Проклята, именем всех безмерных глубин Абисса! – На его побелевших губах выступили хлопья пены, и Шакти, пристально следившая за ним, поняла, что последние остатки разума покинули воина.

Горлист выхватил меч, готовясь кинуться в схватку. Шакти бросилась ему наперерез.

– Нет! Подожди! Подожди, пока…

Что-то твердое ударило ее по затылку, прервав на полуслове. Красные глаза остекленели и закатились.

Торн выступила из тени и отпихнула оглушенную жрицу в сторону. Шакти с силой ударилась о стену и сползла на сырой каменный пол.

– А теперь, – резко бросила эльфийская воительница, – продолжим наш давний спор.

Лириэль бежала к одной из элементалей. Каменные стражи начали вдруг дрожать, все сильнее и сильнее. Дроу укрылась за выступом скалы как раз в тот миг, когда они рассыпались на куски. Каменные осколки полетели над полем боя, словно выпущенные из катапульты, направляясь прямиком к Колдуньям. Женщины встретили их слитным гортанным выкриком. Осколки застучали по невидимой стене и осыпались, образовав подобие каменного круга.

Лириэль поднялась на ноги и, не веря своим глазам, уставилась туда, где только что были элементали. Она узнала это заклинание! Еще девчонкой она изучала его вместе с магами Шобалар. Оно было относительно несложное, и его вполне мог знать кто-нибудь из воинов Триль.

Она глянула на восточный край неба. Краешек солнца уже показался над горами, окрасил заснеженные пики в темно-красный цвет, словно отдавая дань пролитой ночью крови. День наступил, и все же дроу продолжали сражаться, и их магия не исчезла!

Магия дроу на поверхности. Этого не может быть!

Ах, но это есть, моя маленькая Летящая На Крыльях Ветра.

Дроу помертвела. Рука ее поднялась к амулету, к магической безделушке, которая позволила ей сохранить свою магию наверху.

Ужасное понимание вспыхнуло в ее мозгу.

– Нет, – прошептала девушка.

О да. Этот амулет куда более могуществен, чем ты могла вообразить. Он может сохранять силу этой земли и духов, что действуют сейчас заодно с Колдуньями. Духи теперь разрозненны, разобщены. Уступи мне, как ты делала это прежде, и мы вместе станем управлять ими!

Лириэль еще продолжала неистово мотать головой, отказываясь от сделки, но уже знала, что должна сделать. Однажды она уже уловила заблудившуюся душу в амулет и благополучно вернула ее в тело. В результате Фиодор излечился от приступов неуправляемой ярости. Если амулет и вправду так могуществен, может, ей удастся проделать это еще раз, только в больших масштабах?

И что еще важнее, сможет ли она уберечь такую силу от лап Ллос?

Она побежала туда, где стояли Колдуньи, перепрыгнула через стену, образовавшуюся из обломков элементалей. Две группы по шесть Колдуний выпевали заклинания, повелевая возникшими из воздуха кнутами, хлеставшими воинство Триль. Зофия стояла между этими группами, объединяя и направляя их усилия.

Лириэль кинулась к старой Колдунье, протягивая ей амулет.

– Что знает одна Колдунья, то знают все. Ты сказала, что я буду соединять и разрушать, исцелять и убивать. Помоги мне!

Колдунья без колебаний взяла маленькую черную ладошку Лириэль.

– В один круг, – велела она, протягивая свободную руку своей подруге Ванье.

Хатран сжала протянутую руку старой Колдуньи. Одна за другой, все они взялись за руки. Круг почти замкнулся, оставалась одна лишь Ания. Молодая Колдунья колебалась всего лишь мгновение, потом потянулась рукой к руке Лириэль.

Едва их пальцы встретились, сила хлынула в Лириэль, магия столь же великая, как та, что она узнала в объятиях Ллос. Девушка открыла свой разум для Летящего На Крыльях Ветра и для всей магии дроу, заключенной в нем.

Ледяной ветер ударил в нее, трепля ее волосы и замораживая кровь в жилах, пока дроу не почувствовала, что кожа ее, должно быть, стала такого же цвета, как у беур. Буря не коснулась больше никого из жриц. Вся ее ярость сосредоточилась на Лириэль. Богиня пыталась утвердить свои права на нее и подчинить себе эту силу.

Эту землю.

Но Лириэль была не одна. Воля и сила Колдуний передались ей. И эта их общая воля отбросила богиню прочь, подобно тому как круг света от лампы отгоняет тьму.

Лириэль стряхнула с себя наступившее было оцепенение и вызвала в своем воображении образ священного древа Дитя Иггдрасиля, легендарного дерева, чьи корни уходят в неведомые глубины, чьи ветви столь огромны, что целый мир покоится на них.

И мир этот насквозь пропитан был магией, столь хорошо знакомой ей. Она потянулась сознанием к ней, укрепляя связи, нежданно возникшие, когда она вырезала свою руну на коре руафимскрго дуба.