Крыло. Книга 4

Бланк содержал довольно много вопросов, но в большинстве своём ожидаемых. Имя, род, деятельность, возраст. Несколько вопросов, смысл которых не сразу стал мне ясен, про столкновения или использование других артефактов. Судя по всему, вопросы должны были выявить возможную опасность, или какие-то факторы, предостерегающие покупку того или иного предмета во избежание неприятностей. Были и вопросы о том, не приобретал ли я или кто-то из близких родственников подобные предметы. Наконец мужчина задал самый ожидаемый вопрос:

— С какой целью покупаете?

Я наклонил голову, готовясь врать.

— Для коллекции.

— Почему решили начать именно с этого?

— Понравился. Экзотическое оружие.

Заид поднял на меня взгляд.

— Понравился? — переспросил с, казалось, удивлением.

— Ну да. А что такого?

Заид перевёл взгляд на Олимпию, затем снова на меня.

— Сейчас покажу. Подождите немного, пожалуйста.

Мужчина поднялся и вышел. Я переглянулся с девушками.

— Вы поняли, что это было?

И волчица кивнула:

— Да. Ты, наверное, не заметил, но этот нож… Неприятен.

Перевожу удивлённый вопросительный взгляд на Соню, и получаю кивок.

— Да, у меня от него мурашки по коже. А когда думаю, что ты его домой понесёшь — озноб пробивает.

— Я ничего не почувствовал, — признался я.

И вновь не удивил Олимпию.

— Мы давно это заметили. Ты вообще не замечаешь нашей ауры.

Пока я формулировал, появившиеся у меня в голове вопросы, вернулся Заид, неся в руках свёрток ткани значительно больший, чем коготь. Внутри явно было нечто иное.

— Позвольте один эксперимент, сир, — свёрток лёг передо мной на стол.

Я краем глаза отметил, как напряглись девушки, внимательно глядя на свёрток и пытаясь вжаться в спинку дивана.

— Какой?

— Вы можете открыть свёрток?

Я перевёл вопросительный взгляд с куска ткани на Заида.

— И что в нём?

— А это важно? — улыбнулся учёный. — Могу заверить, что опасности оно не представляет.

Я пожал плечами и спокойно протянул руки к ткани. Она была неприятной на ощупь, будто жирная и шершавая одновременно. Но следов на коже не оставляла. Я осторожно раскрыл ткань.

Внутри лежала статуэтка, полная обнажённая женщина, обвитая каким-то кальмаром. Сама женщина оказалась весьма реалистичной, её кожа по цвету совпадала с настоящей, разве что имела множество серых грязных пятен. Кальмар был практически чёрным. Пара его щупалец, проходивших между ног женщины, выглядели так, будто были покрыты кровью.

— Не знаток я скульптур и фигурок, но эта… натуралистична, однако ужасна, — оценил я.

— Как ты держишь это в руках? — вжимаясь в диван, прошептала Соня.

Я удивился и оглянулся на девушек. Обе они были бледны и загипнотизированно смотрели на предмет в моих руках.

— А теперь объясните мне, в чём состоял эксперимент?

Заид забрал у меня статуэтку и поспешил снова закрыть тканью.

— Сейчас, я уберу это, чтобы не нервировать дам. И по возвращении расскажу.

Много времени это не заняло, вернулся он буквально сразу, как вышел. Будто просто положил свёрток на ближайший стол.

— У вас, сир, высокая ментальная устойчивость. Незаменимое качество в нашей работе. Могу я задать вопрос? — и, не дожидаясь моего подтверждения, спросил: — вы одержимый?

Мне стало любопытно.

— Да.

— Это всё объясняет. Нет, предугадывая ваш вопрос, одержимость не даёт ментальной защиты. Не нужно путать причину и следствие. То, что вы сосуществуете с демоном и вполне себя контролируете, говорит о вашей воле и устойчивости, — продолжая что-то заполнять в бланке, объяснял мужчина. — Многие артефакты пытаются повлиять на разумы людей, находящихся поблизости. Такие предметы требуют особого режима хранения и особого обращения. Высокая устойчивость встречается не так уж и редко, но у вас она ярко выражена. Вот. Бумаги на владение. Сейчас я принесу коготь.

И всё. Я взял и купил древний артефакт, да ещё и на карманные деньги, по сути. Не свои, правда, взял у Сержа, сколько он смог отсыпать. Когда шли сюда, держал в голове вероятность, что игрушку можно будет купить без лишних сложностей.

Заид вернулся с коробкой в руках.

— Итак. Символика на ноже относится к периоду Халанерийской империи, тысяча восемьсот лет до Тёмных веков — тысяча пятьсот лет до Тёмных веков. К сожалению, расшифровка письменности того периода крайне обрывочна, у нас нет полноценной трактовки текста, который нанесён на лезвие. Но само лингвистическое построение…

Нож Заид из коробки не вынимал, только прилагающиеся к артефакту бумаги, которые и раскрыл, показывая мне перерисованные руны.

—…говорит о противопоставлении двух смыслов друг другу. Одна надпись говорит о закрытии, запечатывании, консервации, если позволите, столь вольный термин. Второй об открытии, но! Говоря нашим языком, о расконсервации того, что было закрыто. Однако мы имеем расшифровку лишь малой доли символики.

На следующей странице были выделены элементы, которые удалось расшифровать, и это реально была даже не треть рисунков. Заид, похоже, готов был пуститься в дальнейший рассказ, но я его опередил:

— Это имеет отношение к магии?