Крыло. Книга 4

— Я предпочитаю осторожно подходить к таким решениям. И не из своей прихоти хочу предложить вам мысль о сотрудничестве с Харонами. Даже если мы сами не будем применять некромантию, не будем создавать работников-зомби, способных круглые сутки пахать на заводах, а также отбрасывая прочие бонусы и возможности, открываемые этой силой, даже если так. Запрещать её, табуировать, охотиться за адептами этого искусства — это глупый шаг. Недальновидный. Мы должны знать, как работает эта магия. Какие у неё сильные стороны, какие слабости. И как ей противодействовать. Моё мнение — нужно сотрудничать. Передавать на опыты только тех, кто этого действительно заслуживает, не расширяя список «допустимых жертв». Сотрудничать и изучать их. А ещё перекрыть им все потоки живого товара, чтобы они были вынуждены работать только с нами. С нами и никак иначе.

Рейчел задумалась. Я не просто так начал со своих подозрений. Вообще, весь этот разговор не был спонтанным. Я надеюсь, что у Минато получится полностью оборвать все контакты Харонов, получится вынудить их сотрудничать. Уверен, некроманты вынуждены заниматься незаконным похищением людей по какой-то причине. Хотя, может быть, им всего лишь не оставили законного способа получить живых подопытных. К слову, обоснованность такого ограничения у меня вопросов не вызывает. Если город позволит им на законных основаниях ставить опыты на людях — вина будет лежать и на властях города. Сейчас же вся ответственность только на Харонах.

Простолюдины знают, что они полностью во власти аристократов. Но при этом есть некая принятая всеми условность, «закон», по которому горожане могут спокойно жить, пока не попадаются на глаза одарённой аристократии. Иллюзия, самообман, необоснованная вера в то, что неприятности случаются у других, у кого-то ещё. Вера в возможность, пусть исчезающую, мизерную, но ведь кому-то везёт! Кто-то находит хорошую работу, или подворачивается удачный случай. Единицы живут вполне хорошо, миллионы мечтают, чтобы им повезло так же, как единицам. Я жил на улицах и мечтал найти работу, которая поможет нам выбраться из нищеты. А потом явились аристократы и напомнили мне, насколько я бесправен. Как всё это знакомо. Знакомо ещё по прошлой жизни.

Но если эту последнюю иллюзию убрать, прекратить соблюдать видимость неких законов, которым должны подчиняться все, в том числе и аристократы. Показать, что закон — всего лишь инструмент в руках тех самых аристократов, которым они угнетают и держат на цепи. Показать каждому жителю, что он раб, просто потому что родился не среди немногих избранных. Людям будет нечего терять.

Ни я, ни Витор с Санни, не боялись идти убивать одарённого. Не боялись умереть от его руки. Не боялись наказания за убийство. Мы не боялись ничего, потому что нам нечего было терять, даже собственные жизни на тот момент нам уже не принадлежали.

А если таких, как мы в тот момент, станет тысяча? Десяток тысяч? Сотня? Одни пойдут в лоб и погибнут под заклинаниями одарённых, но другие, наученные чужим опытом, будут действовать иначе. Хитрее. А ребята, вроде Минато, окажут им всестороннюю поддержку.

Хароны вынуждены действовать незаконно. И когда у них не останется выбора, кроме как действовать через Корень, Минато узнает и о моей договорённости с Хароном. И у него возникнут вопросы. А теперь, когда я сам же выказывал в их сторону серьёзные подозрения, о которых Рейчел всё равно не умолчит, у меня будет аргумент. Я лишь скажу, что не мог рассказать некроманту, что хочу изучить его магию, чтобы выработать против неё защиту и средства противодействия. А значит, нужна другая веская причина. А личная выгода проста, понятна и не подозрительна.

И не нужно Минато знать, что подозрения и резоны, высказанные мной сейчас, это то, что будет веско смотреться именно в его, Минато, глазах. Я сам не знаю, как относиться к некромантам. Я слишком завяз в решении текущих проблем, чтобы думать о высоких материях. Я буду необъективен, потому что во мне будет говорить инстинкт выживания, а не здравый рассудок. Циничный, расчётливый и безжалостный инстинкт выживания. Зная себя, именно я буду первым, кто начнёт опускать планку дозволенного и ставить рациональность выше морали.

— Хорошо, я передам. Всё передам, и твои подозрения, и твои мысли о сотрудничестве. Собирают они армию или нет, но некроманты действительно предельно замкнуты в себе. У нас очень мало информации об их текущих возможностях.

Я кивнул с благодарностью. Поставленная цель была достигнута, моё сообщение передадут, и передадут именно так, как мне это нужно. Дело сделано. Наёмница ушла, оставив меня одного. Дом снова погрузился в тишину. Я взял коготь и покрутил в руке, возвращаясь к воспоминаниям, связывающим меня с синим. Но так ничего нового и не вспомнил.

— Три фигуры слева, атаковать крайние, — звучит команда.

Парные воздушные косы срезают мишени, с ходу прошибая поставленную Синдзи защиту. Поднимаются следующие мишени, но наставник молчит. Тренировка останавливается резко и даже как-то неожиданно.