Археологические материалы свидетельствуют о том, что печенеги продолжали кочевать в Крымской степи и после вторжения половцев. Возможно, вместе с половцами на полуостров проникли небольшие группы торков. Единственное крымское торческое погребение датируется XII в. (табл. 49, 31
). При половцах в Крыму, равно как и в других регионах их расселения, сформировался смешанный печенежско-половецкий обряд (табл. 49: 8, 14). В 1223 г. татаро-монголы прошли через «земли кипчаков» (Тизенгаузен В.Г., 1884, с. 26) и напали на Судак (????????????? М.Г., 1965, ?. 24). В 1238 и 1239 гг. татаро-монголы совершили новые набеги на Восточный Крым. В записи на полях сугдейского синаксаря, относящейся к 1238 г., упомянуты «безбожные», а в записи, датированной 26 декабря 1239 г., сказано: «В этот день пришли татары» (Кулаковский Ю.А., 1914, с. 97; ????????????? М.Г., 1965, ?. 26). По сообщению Рубрука, в 1253 г. татаро-монголы уже господствовали в Крымской степи (Рубрук Гильом, 1957, с. 90). Кочевавшие в степи печенеги и половцы подчинились завоевателям. В конце XIII — первой половине XIV в. в Восточном Крыму и на территории Судакского могильника появились могилы второго типа (табл. 50, 18). Видимо, они были оставлены смешанным печенежско-половецким населением.Полагают, что многие города и поселения Юго-Западного Крыма были разрушены в результате набега войск Ногая в 1299 г. (Якобсон А.Л.
, 1964, с. 83). На плато Эски-Кермен какая-то жизнь продолжалась, видимо, до XV в.Некоторые историки средневекового Крыма делят его Юго-Западную часть на два этнических региона: готский с центром на Мангупе и аланский с центром на Чуфут-Кале. Они отождествляют границу между ними с проведенной А.Л. Бертье-Делагардом по реке Кача между Готской и Фулльской (по его мнению — аланской) епархиями. На карте А.Л. Бертье-Делагарда Эски-Кермен расположен на землях готов, а Бакла и Тепе-Кермен — в аланском регионе. Данная гипотеза основана исключительно на информации письменных источников XIII–XV вв. (Кулаковский Ю.А.
, 1899, с. 63–65; Бертье-Делагард А.Л., 1920, с. 59, 103–107, 123, 125, карта; Герцен А.Г., 1995, с. 85).Авторы позднего средневековья знали и о населявших Крымские горы аланах и готах. Епископ Федор в послании, составленном между 1222 и 1240 гг. писал: «Близ Херсона живут аланы, столь же по своей воле, сколь и по желанию херсонесцев, словно некое ограждение и охрана». В другой части его послания идет речь о соседних с Херсоном селениях «малых аланов» (Кулаковский Ю.А.
, 1898, с. 17). По утверждению венецианского купца Иософата Барбаро, который жил в Тане (венецианской колонии в устье Дона) с 1436 по 1452 г., крымские аланы смешались с готами.
Херсон.
(А.И. Айбабин
)В X–XII вв. Херсон оставался оплотом империи на северном берегу Понта (табл. 56–59), византийским плацдармом для военной и дипломатической деятельности, а также коммерческих операций. Судя по письмам Николая Мистика, епископ Херсона руководил деятельностью византийских миссионеров среди варваров, в том числе и в Хазарии (Иванов С.А.
, 2001, с. 29). Город окружала созданная в предшествующий период монументальная крепостная ограда. В X в. Константин Багрянородный писал о Херсоне как о византийском городе (Константин Багрянородный, 1989, с. 37, 275). Печати из Херсона свидетельствуют о том, что в X–XI вв. городом управляла фемная администрация. Фемой до третьей четверти XI в. руководил стратиг (Соколов И.В., 1983, с. 115; 1991, с. 169–171; Алексеенко Н.А., 1998), а потом — катепан (Зайбт В., Зайбт Н., 1995, с. 94). По словам Николая Мистика, стратиг собирал и сообщал в столицу сведения о действиях и намерениях соседей. Херсон играл ведущую роль в контактах империи с печенегами. Соседнее с Херсоном печенежское племя выполняло поручения византийского императора в Руси, Хазарии и Зихии. Посольства и караваны отправлялись из Херсона под охраной печенегов, которые оставляли в городе своих заложников и получали за эти услуги подарки от императора (Константин Багрянородный, 1989, с. 41, 43). В случае осложнения отношений империи с печенегами, последние совершали набеги на Херсон и Климаты (Константин Багрянородный, 1989, с. 37).