Крымская война. Соотечественники

– А наш уважаемый хозяин прав, молодой человек. От этих книг теперь зависит побольше, нежели от броневиков. Так что вы подумайте. И знаете что? Загляните вечером на «Адамант», я вахтенного офицера предупрежу. Мы с вами на эту тему не торопясь побеседуем…

Глава четвертая

I

Из мемуаров Велесова

«Группу Белых мы высадили в Сицилии. Почему не во Франции, скажем, возле Марселя, или на севере, в Нормандии или Бретани? На итальянском варианте настояла неугомонная Фро – простите, Казанкова Ефросинья Георгиевна, урожденная княжна Трубецкая. С недавних пор боевая подруга лихого спецназовца.

Эту энергичную дамочку, вдову петербургского конногвардейца, уехавшую на юг после скандальной связи с некоей особой царских кровей, бравый каплей спас из турецкого плена. В благодарность Фро (так ее называли близкие знакомые) составила ему протекцию у своего дядюшки, одесского генерал-губернатора, а спустя несколько дней, в полном соответствии с законами жанра, затащила спасителя в постель.

Затея Белых, рожденная на пару с контрабандистом Спиридоном Капитанаки, состояла в том, чтобы отправиться к турецким берегам в качестве каперов. Он рассчитывал захватить шхуну из числа тех, что возят грузы для войск в Крыму, и на ней нанести визит в Варну, главную тыловую базу армии вторжения.

Строганов идею оценил. Но разве он мог догадаться, что в набег, кроме греческих волонтеров и дюжины казаков, отправится его дражайшая племянница?

Фро, не желавшая упускать такое приключение, заставила нового любовника взять ее на «Улисс». И надо признать – она не стала спецназовцам ни обузой, ни помехой. Зная несколько европейских языков, она оказалась отличным переводчиком, а когда группа оказалась в Варне, помогала обеспечивать спецназовцев провизией и убежищем в виде съемного жилья. Не последнюю роль Ефросинья Георгиевна сыграла и в решении белых остаться в XIX веке. Вместе с ними в «невозвращенцы» подались и спутники по каперским похождениям – четверо боевых пловцов с позывными Вий, Змей, Карел и Гринго. Командир «Адаманта», капитан второго ранга Кременецкий, которому они формально подчинялись, не возражал, так что теперь спецназовцы находились в бессрочной командировке с указанием – «действовать в соответствии с обстановкой и по своему усмотрению».

Великий князь Николай Николаевич наблюдал действия спецназа еще во время октябрьских боев. Одна группа проникла в лагерь союзников и захватила французского офицера с важными документами; другая же, под командованием самого Белых, отличилась при Варне – открыла проход минным катерам, захватив сторожевой пароход и блокшив. На обратном пути из Варны великий князь не отходил от спецназовцев, отпускал смелые комплименты Фро (от чего та очаровательно краснела и одаривала собеседника огненными взглядами) и даже решился поупражняться с Белых в искусстве боевого фехтования.

Смотреть на это сбежались все, свободные от вахт. Николай Николаевич и каплей – один в сапогах, бриджах и полотняной рубахе, второй голый по пояс, босой, в камуфляжных штанах – сошлись на полетной палубе. Николай Николаевич вооружился затупленным абордажным палашом, Белых предпочел полутораметровую палку. Схватка получилась в лучших традициях гонконгских боевиков: вихрь выпадов, блоков, прыжков, кувырков через голову. К концу схватки торс и бицепсы каплея украсились длинными, слегка кровоточащими рубцами, а Николай Николаевич слегка прихрамывал и держался за бок.

После отбытия «Алмаза» с «Адамантом» в XXI век спецназовцы оказалась подвешенными в воздухе. Прямого начальства у них не имелось; ни Корнилов, ни Нахимов не знали, как использовать столь ценный ресурс. Белых даже принялся разрабатывать план визита в гавань Константинополя (на верном «Саб Скиннере», с аквалангами и подрывными зарядами), когда Николай Николаевич сделал ему предложение поинтереснее. Не короткий диверсионный рейд со взрывами и стрельбой, но хитроумная, рассчитанная на несколько месяцев спецоперация. И проходить она будет не где-нибудь, а в Париже, столице Второй империи, где в данный момент правит Наполеон III».

II

Кача. Школа военных пилотов

«Ньюпор», тарахтя новеньким движком, лег на крыло, выполняя правый поворот. Эссен, приставив руку козырьком к глазам, наблюдал, как Кобылин строит «коробочку» над летным полем.

– Земля, я Шестой, упражнение закончил, прием!

Энгельмейер, выполнявший обязанности руководителя полетов, вопросительно взглянул на начальство. Лейтенант кивнул; мичман поднес к губам черную коробочку рации.

– Шестой, набрать тысячу двести, выполнить горизонтальную восьмерку, потом ранверсман[8]вправо на сто двадцать градусов.

– Земля, я Шестой, понял, выполняю…