Крымская война. Соотечественники

– И все же я против, Алексей Сергеевич. Если мы не хотим испортить отношения с властями, лучше свести к минимуму контакты «эмигрантов» с местным населением. Мне дурно делается, когда я пытаюсь представить, чего севастопольцы от них наслушаются по части либеральных идеек. Подумайте, какие доносы посыплются местному начальству и в Петербург, государю! И так уже жалуются, что наши мастеровые, занятые на работах в порту, болтают невесть что. Да вот хоть вчера – один болван пытался агитировать матросов с фрегата «Кулевичи» на тему «Долой самодержавие».

– И как? – с интересом спросил Рогачев. – Получилось?

– Скорее, получил. Согласно рапорту надзиравшего за работами мичмана Солодовникова, «бит по морде в кровь, после чего в бессознательном состоянии отнят и отнесен в казарму, где его и отлили водой. Матросы, учинившие расправу, требовали… сейчас… вот: «Выдать Иуду обчеству, мы его, подлюку, о кнехт чугунный расшибем. Чтобы поганых слов про батюшку-государя не смел говорить!»

– Да, это проблема, – подтвердил Глебовский. – Я тоже заметил среди мастеровых большевистски настроенных.

– И много таких? – поинтересовался Митин.

– Мне известны четверо. Есть там один, слесарь Макарьев – по-моему, он у них за старшего. Обычно отмалчивается, в споры не лезет, но смотрит нехорошо, зло. А работяга толковый: золотые руки, голова варит, с любым делом справляется. Остальные, в том числе и этот, с набитой рожей – его дружки, попросились, когда мы отбирали добровольцев. Теперь вот народ мутят. Еще с Макарьевым якшается механик с «Казарского», тот, что остался от красных.

– А Иконникова с ними не замечали? – насторожился Зарин.

– Точно не скажу, не видал. Вы поймите, господа, – продолжал Глебовский, извиняющимся тоном, – мне не с руки заниматься слежкой, я инженер, а не филер, но сами видите, что творится! Того гляди, придется привлекать жандармов! Господин Митин прав, не хватало нам здесь большевистской заразы!

Андрей откашлялся.

– Я, собственно, имел в виду не большевистских агитаторов, Адриан Никонович. Они, конечно, могут доставить некоторые неудобства, но не более того. Здешний народец еще не готов воспринимать идеи Маркса и Ульянова: зубы повыбивают, и вся недолга. Меня больше беспокоят те, что привык к вицмундирам и сюртукам, а не к рабочим фуфайкам.

Зарин сверился со списком.

– У нас не меньше десятка юристов – адвокаты, служащие Министерства юстиции. Пятеро журналистов, доцент римского права, два университетских профессора и целая россыпь гимназических преподавателей. Да, Андрей Геннадьевич, эта публика еще до германской фрондировала, а уж с этими всеми революциями – могу представить, каких идей они набрались. Велесов прав, надо запускать этот проект… Зурбаган, кажется?

– Именно, – подтвердил Митин. – Евпатория для этого подходит лучше всего. Местные жители город оставили, так что мы без проблем там обоснуемся. Велесов уже добился разрешения государя, теперь дело за нами.

Эссен недоуменно нахмурился.

– Но там же под боком французы?

– Тем лучше. Развернем рядом базу Особой бригады. Место есть, половина лагеря союзников пустует, можно занять их палатки, сэкономим время. Там же устроим полигон и учебные плацы. С одной стороны, это будет держать в тонусе новых союзников, а с другой – придаст «беженцам» уверенности. И хорошо бы как-то объяснить все это нашим людям. Они же не марионетки, хотят знать, что их ждет!

– Если бы мы сами это понимали… – покачал головой Зарин. – Как нам сейчас не хватает вашего Велесова!

– В конце мая он будет в Крыму вместе с великими князьями. Государь поручил Николаю Николаевичу и цесаревичу принять присягу у наших военных. К тому же он везет императорские указы: о подтверждении прежних званий и наград и об особом статусе участников боев за Крым. И готовьте наградные списки – кресты польются рекой…

Зарин повеселел.

– Присяга – это хорошо. Да и о выслуге лет надо подумать, о жалованье. У многих с собой семьи…

Андрей едва сдержал улыбку: он знал, что к числу этих «многих» относится и сам каперанг, сумевший вывезти жену и сына-гимназиста. Впрочем, трудно винить человека за стремление позаботиться о близких, тем более что он чем дальше, тем явственнее проявляет недюжинные таланты организатора. «Эмигранты» уже видят в Зарине бесспорного лидера их маленького сообщества. Хотя не такого уж и маленького: вместе с командами кораблей из 20-го года прибыло около трех с половиной тысяч.

– А что с генералом Фомченко? – осведомился Эссен. – Сергей Борисович не сообщил? Он как, с нами или сам по себе?

– Это отдельная история. Велесов приедет – расскажет подробнее. А пока, господа, надо готовиться к переезду в Евпаторию.

– Тогда уж – в Зурбаган, – добродушно заметил Зарин. – Раз государь утвердил это название, надо и нам привыкать!

III

Севастопольская бухта, транспорт «Березань»