Крымская война. Соотечественники

– Семь кабельтовых – это дальняя картечь, крупная, – тихо сказал Климов. – У пароходофрегата десяток тяжелых орудий в бортовом залпе, плюс карронады на шканцах и полубаке. Солоно придется, Александр Алексеич, без прикрытия-то…

А ведь верно, подумал Иконников, на деревянных линкорах борта в полтора фута мореного дуба. Такую защиту не то что картечь – не всякое ядро пробьет.

– Ничего, – улыбнулся он штурману, – бог не выдаст, свинья не съест.

Севастополец пожал плечами. Лицо у него было бледное, все в бисеринках пота.

«…А вроде и не жарко…»

– Сигналец, пиши на «Котку»: «Делай, как я»!

– Слушаю, господин лейтенант!

– Радио на «Алмаз»: «Потопил торпедой броненосец, веду бой!»

– С «Котки» отвечают: «Ясно понял».

Правая рука Солодовникова висела на груди, наскоро примотанная сигнальным флагом. На белой ткани расплывалось кровавое пятно.

– Эк тебя, братец… – пробормотал Иконников.

На мостик забрался боцман и скороговоркой стал перечислять повреждения, нанесенные французскими ядрами. Несколько вмятин в борту, разбило ялик, помяло раструб машинного вентилятора. Считай, пронесло.

– Всем надеть спасательные пояса. Боцман, пробегись, проверь!

– С «Алмаза» радируют, – крикнул из люка юнкер. – «Готовимся поднимать гидропланы». Через час будут над вами.

«…Ты еще проживи этот час…»

До минного крейсера донесся приглушенный расстоянием хлопок. Потом еще один, и загрохотало по всей линии.

«Странно, почему не видно дымов по бортам?»

– Александр Лексеич! – отчаянно закричал Климов. – Неприятель бьет по судам в гавани и по берегу!

«…Целый час! Плохо дело…»

– У орудий стоять! Солодовников, поднять сигнал: «Веду бой»!

III

Над морем, близ Одессы. «Финист», б/н 3

«Финист» подпрыгнул вверх, избавившись от половины груза. Стокилограммовая бомба, ударившись о воду в полусотне метров от «Дюк оф Веллингтон», отскочила, будто пущенный блинчиком камешек, и влетела прямиком в орудийный порт опер-дека. Срезала, словно бритвой, голову наводчика 32-фунтовой «длинной» пушки, и, чудом не задев других «джолли» (плутонг обслуживали морские пехотинцы), полетела дальше. Эти пережили сослуживца лишь на долю секунды – тупоносая болванка ОФАБ-100 ударила в толстенную колонну мачты, проходящую через все палубы до самого киля, и со страшным грохотом взорвалась.

Взрыв «сотки» вскрыл мидель-дек позади фок-мачты; раскаленные газы и осколки воспламенили поданные к орудиям картузы, и все три батарейные палубы разом поглотил огненный вихрь. Несколько секунд спустя пламя добралось до крюйт-камеры, и паровой линкор, гордость средиземноморской эскадры, превратился в гигантский погребальный костер, где сгорали семь сотен жизней подданных Ее Величества королевы Виктории.

– Второй заход! – проорал Эссен в гарнитуру. – Работаем нурами. Цели разобрать от головы ордера в порядке номеров!

Атака на пологом пикировании. Эссен дождался, когда силуэт пароходофрегата целиком заполнит прицельную сетку и надавил на гашетку. И не отпускал, пока все четырнадцать ракет не вышли из контейнеров и понеслись, волоча дымные хвосты, к цели. Результат на этот раз оказался не таким фатальным: в цель попало не более половины, остальные разорвались в снастях или прошли над палубой, нырнув в воду с подбойного борта.

– Я Казарский, – захрипело радио знакомым голосом. – Третий, Третий, я Казарский. «Котка» подбита, тонет. К ней подходит корвет, не можем помешать. Отгоните его к свиньям! Третий, я Казарский, прошу помощи…

– Я Третий, Казарский, не вижу вас, обозначьте себя и «Котку» ракетами.

Три зеленых огонька один за другим взмыли по пологой дуге. Эссен пошарил взглядом по поверхности моря и разглядел, наконец, окутанный паром миноносец. Это и была многострадальная «Котка». Суденышко не двигалось; между ним и растрепанным британским ордером несся, волоча шлейф дыма, кораблик побольше – минный крейсер «Казарский». И не успевал – со стороны моря на «Котку» летел, раскинув белоснежные паруса, изящный, как игрушка, корвет. За кормой полоскалось огромное, хорошо различимое даже с такого расстояния, полотнище «Юнион Джека».

– Первый, второй, следуйте за мной! Бьем по корвету, по очереди!

Только бы у них остались ракеты, подумал Эссен, утапливая до упора рубчатый красный диск. Очереди хлестнули по палубе, по туго выгнутым марселям, и «Финист» пронесся над верхушками мачт. За спиной захлопало. Эссен на миг обернулся – Митин торопливо опустошал в отодвинутую дверь барабан «Гнома». Отстрелявшись, клацнул защелкой, откинул вбок барабан и потянулся к подсумку с гранатами.

– Реймонд Федорыч, если можно, пройдись по кругу. Сейчас я по нему, гаду, пристреляюсь…

– Третий, я Казарский», спасибо за помощь! – ожил наушник. – Корвет отворачивает. Иду к «Котке, снимать команду.

– Казарский, это Алмаз. – В канал врезался новый голос, сухой, бесстрастный. – «Живой» на подходе, минут через сорок будет у вас. Мы идем следом, держитесь.