Крымский Джокер

кренности чувств. Неважно, что смутный объект желаний чаще всего по трезвяне

превращался в сильнокурящую невзрачную девицу с щуплыми формами (попадались ино-

гда такие страшные лошади - бр-р-р!).

Главное, что был момент откровения. И никаких утренних подъёбок и насмешек това-

рищей в случае пьяного просчёта художника. Ну, может, только лёгкий укор: «Толстый,

ну ты, блин, даёшь…У неё же ноги волосатые как у Кикабидзе!»

Одним словом, женскую красоту искали повсюду – в грузных и замужних пятикурсницах,

прошедших страшно говорить что; в залётных студентках мединститута, слывших за

сладких опытных развратниц; в расхипаченных и обкуренных до одури девицах на тусов-

ках…И находили… И трахали весь этот винегрет, выжимая из него соки вдохновения. И

окружали атмосферой таинственной планеты захарканный умывальник. И осторожно

отпихивали подальше под кровать свои неинтеллигентные носки и трусы, нашёптывая

на ушко расслабленного создания какую-нибудь милую басню. И аккуратно с утра дыша-

ли в сторону от спящей рядом подруги, стараясь, чтоб её ноздрей не достигал запах по-

мойки, исторгающийся из собственного похмельного рта. А сколько надо было виртуоз-

ности и изящества, чтоб спариваться в комнате милой, где сопят ещё три совершенно

незнакомые подруги! Да и ни хера они не спали в большинстве случаев…

И всё это варево бурлило, дышало, шумело…Спаривалось и расходилось…Уходило в ар-

мию.. Выезжало навсегда домой целыми комнатами после трудного экзамена. Бухало,

блевало, похмелялось…. Недоедало и обкуривалось. Училось ночи напролёт, чтоб утром

получить твёрдое «два» и упиться навсегда!

Общежитие номер два. Матфак. Советский Союз».

* * *

…Закончив свой долгий рассказ, расчувствовавшийся из-за собственных воспоминаний

Толстый приоткрыл боковое окно и закурил. Витька, понимая взволнованное состояние

друга, некоторое время не произносил ни слова. Только шум мотора и свист ветра в при-

открытом окне были слышны в салоне машины.

- Вот так и жили, ё-моё, – тихо сказал Володя, докурив сигарету. – Ну, ты как там, не

заснул?

- Да нет, Вован. Просто взгрустнулось мне немного. Ты как будто и мою молодость опи-

сывал. Не совсем так всё, конечно, но очень близко.

Карытин неожиданно правой рукой приобнял Володю и начал его тормошить:

- Эх, бля! Что же это с нами со всеми произошло, а? Где же весь этот кайф, мать его? – он

отпустил Кострова и скрипнул зубами. - Ну, ничего – дай только до этой Америки до-

браться! Всех заставим железный краковяк плясать!

Толстый грустно улыбнулся на внезапный энтузиазм друга:

- Нет, чувак.… Никакая Америка нам уже не поможет. Это просто молодость ушла. Читал

Курта Воннегута?

- Только «Бойню номер пять», по-моему - припоминая, сказал Витёк.

- Так вот. У этого писаки в романе, не помню в каком, главный герой - старый пердун,

встречается с автором, который его же и придумал. И, типа, оба узнают друг друга. Один

знает, что этот мудила, который стоит перед ним – человек, который его придумал. А вто-

рой в курсе, что эта задрота немытая – плод его художественного вымысла. И вот приду-

манный старикан кидается догонять реального автора. Ну, тот сваливает, ясное дело –

94

кому охота от неудачного собственного персонажа люлей огрести! А тот бежит за ним и

орёт:

«Верни мне молодость! Верни мне молодость!»

- Вот и у нас с тобой немного похожая ситуация – продолжил Толстый - Никто ни в чём

не виноват. Просто то была молодость. И она была ништяк. Так что нам ещё сильно повез-