Крымский излом 1994. Записки свидетеля.

Воскресенье началось со стирки (без горячей воды), затем – уборка квартиры. Потом поехал в гараж. Неожиданно удалось выровнять вмятину в дверце, но при этом поцарапал ее еще. Обратно очень долго ждал троллейбуса. Но домой торопился зря - мою записку в дверях никто не трогал. После обеда посмотрел «новости» (ничего нового). Читал «Театральный роман» Булгакова, который мне не понравился. Пил вино и думал: «возвращения» Лиды я ждал шесть лет, Инги – один год, Ирины – уже пять дней. Прогресс!

Поздно вечером Ирина все-таки пришла «поговорить». Поговорили: я – монологом, она, - как обычно, письмом. Мне было ясно, что порывать со мной как с любовником она не хотела, но и менять свой образ жизни – тоже…

Ночь прошла, как уже обычно, беспокойно. Утром отправился на работу, хотя делать там было нечего. Потаскал аппаратуру из старого кабинета в новее помещение кафедры (следствие женского контингента кафедры). Позвонил Ирине и был приглашен «на обед». Добирался больше часа (троллейбусы ходили нерегулярно), проклиная свое согласие. Обед был, как всегда, скромен. Потом было затянувшееся «прощание» в парке Гагарина. Разговор был, как всегда, в одну сторону.

Теперь, когда у нее появилась постоянная работа, она «на глазах», обретала уверенность в себе. Наши отношения ее вполне устраивали бы, если не ограничивали ее «свободу». Так что, для нее все складывалось очень удачно. А для меня? С одной стороны, я уже понимал, с кем меня свела случайная встреча. Ирина отнюдь не была верной «пуританкой». Напротив, ее предрасположенность к алкоголю часто срывала у нее «нравственные тормоза». Вообще-то она себя вполне контролировала, когда это было нужно. Но в моменты «расслабления» ее поведение было непредсказуемо. Она это знала и признавала. Но, с другой стороны, я уже настолько к ней привязался и ощущал постоянную в ней потребность, что вот так отказаться от нее, для меня было уже невозможно. К тому же наши «личные» отношения уже перешли в «служебный роман». Я сам себя загнал в «угол». Договорились пока о том, что она прекратит (без меня) пить. Клятвенно обещала. Но сколько уже таких обещаний было!

Жара стояла невыносимая. Дома несколько отдохнул и выпил кофе.

Пришла Женя, но разговора не получилось. Опять обвинения в том, что я «бросил ее» шесть лет тому назад и мне «ее не понять». Я вел себя глупо, ничего не мог ей объяснить, так как не хотел ее травмировать правдой об ее матери. Как-то еще вначале, после ее переезда ко мне, мы договорились, что «о матери ни слова» (ни хорошего, ни плохого). Так что разговор был бесполезный. Но мне было ясно одно: это – боль и месть!

Боже, дай мне волю не сойти с ума!

После бессонной ночи утром еле дождался времени идти на укол. В поликлинике взвесился, осталось 62 кг. Вес держался! Кажется, жизнь продолжалась…

Потом читал вступительную статью книги «О России и русской философской культуре». Интересно. Впервые я задумался над тем, что наша отечественная культура (в отличие от других европейских культур) сформировалась без своей философии, которой у нас собственно никогда и не было. Отечественная культурная жизнь развивалась под эгидой православия, которое отвергало какое-либо «философствование». Когда же мы попытались познакомиться с западной философией (конец XVIII – начало XIX века), то немедленно последовал державный запрет: «польза от философии сомнительна, а вред возможен». Вместо национальной философской культуры у нас сформировался некий «патриотический» компендиум: «православие, самодержавие, народность», - с которым мы благополучно прожили до революции. «Революционеры» навязала стране «новую религию» - «марксизм» Тех же русских философов, которые в начале XX века заявили о неприемлемости для нашей культуры чужой идеологии, большевики выкинули в эмиграцию. И в стране воцарило «диалектико-материалистическое» единомыслие. Поэтому неудивительно, что, когда сегодня оно было отвергнуто, то его место вновь заняла религия. «Свято место пусто не бывает!»

…Перед этим поговорил по телефону с родителями Вики (по их вызову). Коротко объяснил им ситуацию, и настойчиво попросил их приехать. Они были удивлены и ничего не обещали. Особого беспокойства с их стороны я не заметил. Заходила Карпова, принесла тексты и «наняла» меня вновь на работу в свой институт (на экстернат). Еле успел ее выпроводить, как приехала Ирина…