Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

– Вполне возможно, – не стал спорить с фюрером Гейдрих, – но мои специалисты выдвинули другую версию. Бригада обнаружена в окрестностях Главного автобронетанкового полигона Красной Армии. Поэтому мои люди выдвинули версию о том, что именно там проводятся войсковые испытания как новой экспериментальной техники, так и серийно выпускающейся…

– Одно другому не мешает! – воскликнул Гитлер. – Скажите, Рейнхард, как вы думаете, раз уж положение этой зловредной бригады установлено, сможем ли мы нанести по ней такой удар бомбардировщиками, чтобы после него она уже не оправилась?

Гейдрих пожал плечами.

– Мой фюрер, попробовать, конечно, можно, только наша разведка обнаружила в окрестностях полигона несколько полевых лагерей с танками. Мы предполагаем, что только один из них настоящий, а остальные – пустышки, в которых установлены фанерные макеты боевой техники, а пехоту изображают статисты из ополченцев. НКВД в прифронтовой зоне свирепствует, абвер теряет агентов, да и моя служба понесла потери. Надо ехать и разбираться на месте.

– Рейнхард, – Гитлер отвернулся к окну, – не смею вас удерживать, только будьте осторожны. Это дикая Россия, а не культурная Франция или Чехия. Вас там могут убить.

– Мой фюрер, – сказал Гейдрих, – я возьму с собой лучших специалистов, как для обеспечения собственной безопасности, так и для разгадки тайны генерала Бережного. Все тайное когда-нибудь становится явным!

– Ну что ж, Рейнхард, в добрый путь. – Гитлер обернулся. – В этом сумасшедшем мире я могу надеяться только на вас. Остальные меня все время обманывают и пытаются свалить на меня свою вину. Оказывается, это я виноват, что они не подготовились к русской зиме…

– Мой фюрер, все то время, которое прошло между завершением французской кампании и началом русской, разведка Сталина интересовалась только двумя вещами: наличием на складах вермахта теплых вещей и зимней смазки для оружия и техники. Если бы наши генералы заранее подготовились к зимней кампании, то фактор внезапности был бы утерян, и начало войны могло быть совсем другим. Сталину и в голову не приходило, что план «Барбаросса» будет рассчитан только на шесть недель.

– Откуда вам это известно, Рейнхард? – встрепенулся Гитлер.

– Все очень просто, мой фюрер, – кивнул Гейдрих, – за первые месяцы войны наша армия взяла в плен большое количество большевистских старших командиров и генералов. Кроме того, по долгу службы я постоянно должен был знать, что именно интересует противника. У меня накопилось достаточное количество материала, чтобы подтвердить сказанное ранее.

– Хорошо, – кивнул Гитлер, – только вот что получается: не подготовились – плохо, и подготовились – тоже плохо. Запомните, Рейнхард, искусство правителя – это выбирать меньшее из двух зол. Большим злом была бы позиционная война на линии Сталина.

– Да, мой фюрер, – прищелкнул каблуками Гейдрих, – я запомню это.

Гитлер пожал Гейдриху руку.

– Все, Рейнхард, идите, я надеюсь, что вы и ваши люди сумеете покончить с этим Бережным. Только не пытайтесь там состязаться с новыми самолетами большевиков. Геринг недавно жаловался мне, что теперь они все чаще и чаще встречаются, причем как раз в полосе группы армий «Центр». Наши летчики не могут с ними ничего поделать.

– Мой фюрер, командование люфтваффе наконец-то приказало рассредоточить самолеты по небольшим аэродромам. Теперь аэродромы на три – шесть бомбардировщиков и четыре – восемь истребителей не подвергаются ударам с воздуха – слишком мелкая добыча это для русских «хищных птиц». Это очень хорошо. Зато плохо то, что теперь у люфтваффе не хватает аэродромных служб, средств связи и охранных частей. У меня есть вполне достоверные сведения, что на такие небольшие аэродромы стали активно нападать партизаны. Что же касается лично меня, то я просто храбрый человек, а не самоубийца, и не полезу в драку, если этого можно избежать…

– Рейнхард! – воскликнул Гитлер. – Я запрещаю вам садиться за штурвал самолета на Восточном фронте. Нарушить мой запрет вы можете только в том случае, если на земле будет опаснее, чем в небе. Ваша главная миссия – генерал Бережной, а не состязания с русскими асами. Когда вы вылетаете?

Гейдрих склонил голову.

– Мой фюрер, ваш приказ будет выполнен. Я немедленно лечу в Берлин и в течение завтрашнего дня соберу необходимых людей. Уже завтра вечером мы вылетим в Варшаву, с таким расчетом, чтобы, взлетев оттуда утром шестого, к вечеру добраться до Смоленска.

– Ступайте, Рейнхард, – сказал Гитлер, дружески похлопывая по плечу начальника РСХА и тем самым давая ему понять, что аудиенция окончена. – И, как всегда, возвращайтесь только победителем. Если вам что-то надо – берите это. Все, что угодно. Скажете, что я приказал. Ради победы ничего не жалко. Я с нетерпением буду ждать ваших сообщений.