Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Скорость – восемьсот пятьдесят на прямой, так меня ни один форсированный «мессер» не поймает. Кроме того, говорят, что ее дубовые штурмовые движки наилучшим образом подходят для копирования в наших условиях. Остается только молиться, чтобы товарищ Архип Люлька бросил маяться дурью и приступил к копированию уже проверенных образцов. Я понимаю, что это не так интересно, как создавать свое, но нам, летчикам, такие движки нужны побыстрее и в большом количестве. Потому что как только появится двигатель, товарищи Петляков, Яковлев, Микоян-Гуревич, Лавочкин, Туполев, Ильюшин, Сухой наперегонки начнут делать под этот двигатель самолеты. А тогда у нас, авиаторов, наступит, как говорят потомки, счастье.

Я почему это говорю – все вышеозначенные товарищи сейчас в Кратово днюют и ночуют. Обмен опытом идет со страшной силой. Вы им, товарищ Люлька, только двигатель дайте, а уж дальше они сами.

А сейчас мы с напарником пока загораем на аэродроме, он еще зеленее меня, с нами всего три дня… Остальные ребята сегодня вылетели в Норвегию, как они говорят, «на пальцах объяснять немцу политику партии».

Никак не могу привыкнуть к тому, что для них и тысяча верст не крюк. Объекты у них то в Норвегии, то в Румынии, то в Восточной Пруссии. Напарник у меня, кстати, тоже не простой…

Но обо всем по порядку. Прилетели мы в Кратово тридцать первого… нет, стоп, это ребята на Су-33 прибыли тридцать первого января – у них дальности хватало не только до Москвы, но и до Мурманска. А я со своей каракатицей добрался до Кратово с промежуточной просадкой в Воронеже только утром первого февраля. В Воронеже, на аэродроме авиазавода меня хотели упоить вусмерть. У них перед тем немцы большой налет хотели сделать. Но случился облом-с у гансов. Сначала выяснилось, что через окрестности города по «зеленой улице» плотно, один за другим, идут железнодорожные эшелоны с частями мехбригады генерала Бережного.

Зенитчики на «Панцирях» всыпали немцам для острастки. Потом, пока «юнкерсы» метались испуганными воронами, уже отсюда, из Кратово, прилетела пара наших, Скоробогатов – Галкин, на двадцать девятых Мигах и еще раз врезали немцам, приведя их в полное расстройство.

А под конец со всех окрестных аэродромов в небо полезли наши истребители и довершили разгром. Местные по поводу чудесного избавления пребывали в состоянии поросячьего восторга. Бомбить-то немцы должны были в первую очередь авиазавод. Как особисты ни свирепствуют, но слона под ковер не спрячешь – самолеты нашей особой авиагруппы узнают сразу. Да и не похожи они ни на что иное. И топливо у нас особое, при каждой бочке по чекисту приставлено.

К моему прилету водки было заготовлено столько, что мне показалось, в ней меня хотели просто утопить. Но не вышло у них споить гвардейца. Отбрыкался, сказав, что самолет учебный, а я всего лишь стажер. О моих делах летом-осенью сорок первого года местная публика, к счастью, ничего не знала. Так что выпил я тогда наркомовские сто грамм и на боковую. Но все-таки жаль, что меня там не было. Ну, что стоило вылететь на два дня раньше, как раз бы в свалке поучаствовал.

А как прилетели в Кратово, так на второй день полковник Хмелев подводит ко мне невысокого такого, чернявого подполковника.

– Знакомься, – говорит, – твой новый напарник, подполковник Железняк Василий Иванович.

Это потом я узнал, что Василий-то он Василий, но не Железняк, и даже не Иванович, шила в мешке не утаишь. Ребята потом сказали, что его отца зовут Иосифом, а дальше вы и сами догадаетесь.

Василий нормальным парнем оказался, с закидонами, правда, – так у кого их нет. Подрался из-за официантки в столовой. Нет, не с нашими, тут еще бомберы на Пе-8 сидят. На губе сутки отмотал. Мог бы и больше, но драка была так, одни смехи, больше на петушиный бой похоже.

А вчера машину его соперника за сердце Танечки сбили над Брянском. Говорят, что из горящего бомбардировщика никто не выпрыгнул. Танечка плачет, Василий чернее тучи. Не стоит нам, летчикам, Вася, из-за официанток собачиться, сегодня ты жив, а завтра или пал смертью храбрых, или пропал без вести.

Короче. Сидим, загораем, причем в буквальном смысле. Солнце яркое, небо голубое, елки зеленые, снег белый, аж глазам больно. Зона прифронтовая, время военное, так что «сушка» наша в капонире под масксетью стоит в полной готовности, заправленная, с подвешенными и заряженными пушками.

И тут крик дежурного по аэродрому:

– Покрышкина и Железняка – в штаб, к полковнику Хмелеву!

Твою мать, думаю я, быстро-быстро переставляя ноги. И чего случилось-то?!

А случилось у нас с Василием нежданное-негаданное боевое задание. Минут через сорок на аэродроме под Смоленском должны приземлиться две немецкие «коровы», то есть транспортных самолета Ю-52/3 м, и их истребительный эскорт. Задание Родины – уничтожить оба транспортника любой ценой. Истребители нам неинтересны. Короче – времени в обрез.

Конечно, по самому банальному советскому обычаю нам забыли сказать – кого мы с Василием должны уничтожить. А может, это забыли сказать даже нашему командиру. Не знаю.