Крымский узел

«Нетерпением» назвали в своей книге М. Губогло и С. Червонная тактику крымскотатарского движения на этом этапе. «Нет сдержанности, конец долготерпению» — таковы, по их мнению, были тактические установки движения. Эти же авторы отмечают наметившуюся ставку на взаимную эскалацию нетерпимости, которая была взята с обеих сторон — как со стороны крымских властей и некоторых общественных организаций, так и со стороны руководителей ОКНД.

Такая же тенденция была характерна и для следующего этапа движения, отличительной особенностью которого является то, что центр напряженности постепенно переносился из бытовой сферы в сферу политическую. Это было связано с выдвижением на первый план требований «восстановления национальной государственности крымских татар».

Курултай: курс на этническое государство

Государственные власти с одной стороны и лидеры движения крымских татар — с другой, не только по-разному видели процесс возвращения крымских татар на полуостров, но и совершенно по-разному представляли себе проблему восстановления гражданских прав представителей этого народа, его место в политической структуре Крыма, роль репатриантов и их организаций в развитии полуострова.

С самого начала движения одним из его главных требований наряду с возвращением и обустройством крымских татар стало требование обеспечить им право на самоопределение, которое трактовалось лидерами движения как право на восстановление национальной государственности крымскотатарского народа на всей территории Крыма. И ОКНД и НДКТ, как указывают исследователи, первоначально рассматривали Крымскую АССР 1921-44 годов как национально-территориальное автономное государственное образование крымских татар как единственного коренного народа Крыма.[332] Крымские власти, в свою очередь, небезосновательно трактовали Крымскую АССР как региональную автономию всего населения Крыма, обусловленную традиционной многонациональностью этого региона, и обеспечивавшую равные гарантии развития всем этническим общинам полуострова. В то же время, представители крымской администрации далеко не всегда учитывали то тяжелое положение, в котором находились репатрианты, и не могло оперативно реагировать на возникавшие проблемы и острые ситуации.

ОКНД приняла решение о бойкоте референдума 20 января 1991 года о воссоздании Крымской АССР, мотивировав это тем, что нетатарское большинство полуострова, в отличие от крымских татар, не имеет права на собственную государственную автономию. С 1990 года ОКНД взяла курс на организацию в Крыму национального съезда (Курултая), который мыслился как первый шаг к воссозданию национальной государственности.

Съезд состоялся 26–30 июня 1991 года в Симферополе. В его организации самое деятельное участие приняла тогдашняя крымская администрация в надежде наладить с татарским движением конструктивный диалог, однако с самого начала съезд отмежевался от сотрудничества с властями. Курултай заложил идеологическую основу современного крымскотатарского движения, сохраняющую свое значение по сей день. Основным документом, принятым на Курултае, была так называемая «Декларация о национальном суверенитете крымскотатарского народа».[333] Пункт 1 Декларации гласил: «Крым является национальной территорией крымскотатарского народа, на которой только он обладает правом на самоопределение, так как оно изложено в международных правовых актах, признанных международным сообществом. Политическое, экономическое, духовное и культурное возрождение крымскотатарского народа возможно только в его суверенном национальном государстве. К этой цели будет стремиться крымскотатарский народ, используя все средства, предусмотренные международным правом»; пункт 4 Декларации провозгласил землю и природные ресурсы Крыма «основой национального богатства крымскотатарского народа».[334]

Делегаты Курултая высказались резко против признания восстановленной на референдуме 20 января 1991 года Крымской АССР, ее государственных органов: «Крымская АССР, восстанавливаемая не как национально-территориальное образование, рассматривается как попытка юридического закрепления результатов депортации… и не признается Курултаем в таком виде».[335] «В случае противодействия государственных органов, — говорилось в Декларации, — или каких-либо иных сторон достижению целей, провозглашенных Курултаем, Курултай оставляет за собой право объявить крымскотатарский народ, народом, борющимся за свое национальное освобождение».[336]

Курултай провозгласил образование Меджлиса как «высшего полномочного представительного органа крымскотатарского народа».[337] При этом лидеры движения неоднократно подчеркивали, что Меджлис не является обычной общественной организацией. Они рассматривали его как своего рода орган альтернативной государственной власти. Председателем этого органа стал М. Джемилев.