Крыса

Я выхожу на лестничную клетку. Здесь все новое, пахнущее краской, светлое, сверкающее. Я быстро спускаюсь по ступенькам, прислушиваясь к доносящимся шорохам. В новом, отремонтированном доме нет ни дыр, ни щелей. Что делать, если люди увидят меня на лестнице? Большую, облезшую от старости крысу с длинным безволосым хвостом, с подвижными ноздрями, из-под которых торчат острые зубы. Дверь в подвал приоткрыта, в нос бьет резкий запах краски.

В подвальном коридоре я вижу знакомый мне каменный пол. Канализационные трубы покрыты толстым слоем гипса и краски – пространство между ними и стеной исчезло.

В подвале я останавливаюсь у стены рядом с пожарным краном – на ней нет никаких следов. Стена покрыта свежей краской и поблескивает в полумраке. Может, нора была здесь? А может, там? А может, в том месте, мимо которого я только что прошел, или чуть дальше? А может, это вовсе не тот подвал? И куда подевался уголь? В кране все так же булькает вода, сквозь забранное металлической сеткой окошко сочится сверху слабый свет.

Неужели я действительно нашел свой город, нашел то место, где было мое старое гнездо, моя первая нора? Я бегаю по всему подвалу. Сток прикрыт новой металлической крышкой. Теперь туда влезть невозможно – раскрошившиеся кирпичи заменили, а края вокруг стока укрепили стальным листом. Может, в соседнем помещении остались старые, знакомые мне предметы?

В следующем подвале вдоль стен стоят все те же деревянные полки. На них всевозможные банки и баночки, наполненные ароматным содержимым. Посередине – деревянный остов кресла. Если внимательно обнюхать, осмотреть его со всех сторон, можно найти следы крысиных зубов – их оставила устроившая когда-то в нем гнездо самочка. Есть, есть следы! Значит, я нашел место своего рождения. Отсюда, из этих подвалов я вышел в свет, отсюда начал свои странствия.

Встреченные в каналах крысы, которые прогнали меня из гнезда, – это моя семья. Я нашел то, что искал. Нашел.

Вернись в соседний подвал, сядь у стенки рядом с краном. Слушай голоса, слушай шорохи, шумы… Слушай. Ты прибыл сюда, чтобы слушать, чтобы видеть, чтобы знать… Ты прибыл, веря в невозможное, в то, чего не может быть, – веря в то, что услышишь скрежет зубов самки-матери, тщетно пытающейся прогрызть стену. Я сел, прижался боком к стене, закрыл глаза и прислушался.

Нет, ничего не слышно. Невозможно что-то услышать, и я отлично это знаю. Нора в фундаменте пекарни замурована навсегда, и ни один звук оттуда не донесется до моих ушей.

Немая, тихая, мертвая стена. Пятнышки света на полу медленно перемещаются. Меня мучают голод и жажда. Их усугубляет доносящийся из пекарни запах только что вынутого из печи хлеба.

Я направляюсь в сторону известных мне проходов, щелей, коридоров. Но их нет, не осталось и следа. Они зацементированы, замазаны, закрашены. Во всех окнах – плотно прилегающие к рамам металлические сетки. Только дверь подвала осталась все та же, и под ней хотя и с трудом, но все же можно протиснуться.

Выйти отсюда можно только тем же путем, каким я попал сюда, и этот путь – самый опасный.

От запаха свежего хлеба все сильнее хочется есть, от голода сводит пищевод и желудок. Я поднимаюсь по лестнице. Шаги. Сверху кто-то спускается. Из коридора рядом с лестничной клеткой слышен шум воды. Я прыгаю туда. Может, удастся выбраться по канализационным трубам прямо в сеть подземных туннелей? В ярко освещенном помещении раздаются крики. Сидящий в ванне человек орет, извещая других о моем появлении, бросает в меня щетку и мыло, брызгает водой. Человек, стоящий в дверях, пытается поймать меня в тот момент, когда я проскакиваю у него между ногами. Я вбегаю в квартиру, слыша за спиной его шаги.

Я прячусь за диваном. Человек отодвигает мебель и находит меня. Палка ударяется об пол совсем рядом со мной. Я выскакиваю на балкон, на тот самый балкон, где некогда грелся на солнышке кот, наблюдая за двором. Человек бросается за мной. Я пытаюсь осторожно спуститься по стене – не получается, и я прыгаю вниз. Соприкосновение с твердой мостовой причиняет боль – я подвернул заднюю лапку. Поворачиваюсь набок и поднимаюсь на ноги. Человек с балкона кричит что-то стоящим внизу людям. Они бегут ко мне. Я удираю куда глаза глядят, пытаясь найти хоть какую-нибудь дыру, в которой можно спрятаться. Прямо передо мной – множество круглых отверстий. Это сложенные под окном металлические трубы. Я проскальзываю в одну из них и, хромая, бегу к светлеющему вдали выходу.

Внутри закрученной спиралью трубы ужасно шумно – все голоса и звуки со двора, улицы и из окрестных построек как будто встречаются здесь, сплетаются друг с другом, свиваются в клубок, отталкиваются друг от друга. Шелест моей шерсти и скрежет коготков о металлическую поверхность становятся вдруг очень громкими.