Крысиная башня

Воды в садовом товариществе не было сразу. Электричество отключили через неделю. Пришлось с бидонами ходить на родник в неблизкий лес, километра за три. Оттуда же таскали валежник для печки. Собственно, у Володи и так были заготовленные в домике дрова. Питались привезенным из дома и огородными запасами. Постоянно слушали радио, ожидая хороших новостей, но новости становились все хуже и хуже. В садово-огородном товариществе резко прибавилось людей; вскоре все домики были уже заняты, в том числе и бесхозные, из-за чего периодически возникали ссоры вплоть до драк среди «захватчиков» и припозднившихся с переселением хозяев. Попытка Володи и еще нескольких мужиков организовать некое подобие коммуны, с самоуправлением и дружиной по поддержанию порядка, с треском провалилась, — все предпочитали думать и заботиться только о себе. Вскоре ссоры и драки участились. Не знающие чем себя занять «эффективные менеджеры», составлявшие большинство «товарищества», привыкшие «на природе, на даче» чисто жарить шашлыки и потреблять их под охлажденную водочку, стали ссориться между собой; особенно когда стали заканчиваться и запасы шашлыков, и водочки. Все чаще в округе звучала матершина и угрозы. Ясно было, что до пожара нужна только искра.

Копание в земле перестало приносить отдых и забвение, все чаще стали посещать мысли «а зачем это все?…» Надежды, что все вот-вот нормализуется, со временем таяли как дым…

Однажды у него нагло отнял бидон вместе с тележкой, с которой он ходил за водой, какой-то бугай. При этом «дачники» на соседних участках, мимо которых Володя катал свою тележку с водой каждый день, старательно отворачивались, делая вид, что ничего не замечают. Попытка «протестовать» окончилась тяжелой затрещиной, повергшей Володю в прах; и бугай резво покатил тележку с уже набранной флягой вдоль по улице. Вспыльчивый, как истинный хохол, Володя искал на даче топор, чтобы тут же найти и порешить обидчика; а Люда хватала его за руки и уговаривала наплевать на инцидент. Собственно, сама немедленная попытка вернуть бидон и тележку, вкупе с наказанием бугая, явно была обречена на провал; что сознавал и сам Володя. Теперь он ходил за водой с ведром, пряча заткнутый за пояс топорик под курткой. Его возмущенное чувство собственного достоинства требовало восстановления справедливости. И кто знает, чем бы кончилось дело, встреться он вновь с этим бугаем; но не сложилось, а искать его среди дач или выслеживать его у родника Володя счел малоперспективным, тем более что родников было в округе несколько.

Драки, разборки в переполненном садовом товариществе участились. Все это живо обсуждалось в очередях за водой на родниках, которые стали местными средствами массовой информации и форумами. Хотя народу было много, появились случаи краж и прямых грабежей, — далеко не все запаслись всем необходимым при драпе из города, многие всерьез считали, что все это не дольше чем на неделю.

— А дальше что?

— А дальше все нормализуется…

Как «нормализуется», на каком уровне, ценой чего и за чей счет, — такие вопросы вызывали неприкрытую неприязнь. Нормализуется и все! Ты что, думаешь, этот бардак будет вечно?? Тебе что, все происходящее нравится??

Когда в очереди за водой рассказали, что вчера вечером какие-то пьяные отморозки избили и ограбили соседей, Володя с Людой приняли решение уезжать. Пробиваться к польской границе, а там, дальше — к дочке с зятем. Смущало отсутствие виз, шенгенская уже истекла; но решили, что в нынешних условиях с формальностями при пересечении границы должно быть проще. Стали собираться; понемногу, чтобы не встревожить соседей, грузить пожитки в свое главное достояние — старенький Пассат.

В товариществе появились расклеенные объявления, что Администрация организует на базе Товарищества сельскохозяйственную Коммуну, что будут обобществлены как сельхозинвентарь, так и созревающий урожай; но взамен коммунары получат защиту, порядок и семена для посадок на следующий год. Назначалось организационное собрание. Это еще больше подтолкнуло Васильченков с отъездом — Володя не верил обещаниям Администрации.

Загрузив в машину остатки взятой из дому еды, теплые вещи; походный мангал, который планировалось использовать как переносную печку, и то из урожая, что успело созреть, Васильченки рано утром уехали из Садового Товарищества.

Первое разочарование ждало их на заправке — бензина не было ни за какие деньги.

— Зелото ест?… — спросил подошедший явно нерусский субъект, бесцеремонно заглядывая в машину.

— Жал. За зелото бензин ест, — разочарованно он отвернулся от машины, неудовлетворенный увиденным. Махнул рукой кучковавшимся около закрытой заправки пятерым кавказцам, рассматривающим подъехавших, и те сразу потеряли к происходящему всякий интерес.