Крысиная башня

— Солить их, что ли?? — Толик пнул ногой стоявший на балконе небольшой пузатый рюкзачок с цветными завязочками и розовым флисовым мишкой на лямке, явно раньше принадлежавший какой-то школьнице. В рюкзаке глухо звякнуло. — В приложение к АПБ прапор насыпал, без счета. Ты мне скажи, вот че ты встреваешь?? Тебе бомжей жалко? Ты человеколюбцем заделался??

У меня начали гореть уши; хотя я старательно делал вид, что что-то высматриваю во дворе, появилось четкое ощущение, что сейчас меня прогонят.

— Крыс, ты че здесь застрял? Пеоны что теперь, в отпуске??

— Работают они, работают… — буркнул я, выскочил с балкона и помчался проверять пеонов.

Прокрался на цыпочках к двери в комнату, — пеоны уже зачистили края дыры в том месте, где я показывал, и теперь сидели рядом, вяло переругиваясь. Ибрагим вертел в руках замок, которым цепи были пристегнуты к стояку батареи отопления.

Гаркнул «Вспышка сзади!» — гоблины заполошно брякнулись на пол, лицом вниз, «по регламенту» — с руками за голову. Схватил стоявшую в прихожей ручку от швабры, влетел в комнату и врезал по разу Джамшуту и Равшану, чтоб не тащились; и от души отделал Ибрагима; стараясь, впрочем, не попадать по рукам и голове. Тот визжал и закрывался руками. Трогать замок и цепи им вообще с самого начала было настрого запрещено. Забиваешь на «регламент», да?? Ах ты паскуда! Отвозив его палкой, — при этом лежащие рядом Равшан и Джамшут одобрительно гыгыкали и скалились, — еще пообещал, что про его проступок расскажу Толику, отчего тот совсем скис. Поставил им очередную производственную задачу, еще раз пнул напоследок Ибрагима, — вот паскуда, не уймется никак! — выскочил в коридор, бросил палку, и полетел опять к балкону. Подслушивать. А что делать? Хочешь знать, что делается — не жди, когда тебе принесут информацию на блюдечке, а собирай сам…

* * *

*** Батя уставил тяжелый взгляд на брата.

— Ты зачем его убил?

Тот попытался съерничать:

— «Саид, ты зачем убил моих людей??. Я послал их сказать тебе, чтобы ты не искал Джавдета в Сухом ручье, его там нет!»

— Не придуривайся! Это серьезный разговор. Я вижу, что ты убиваешь направо и налево. Теперь и Белку, и Крыса этому же учишь!

— Ты тоже убиваешь! Тоже мне, нашелся праведник! — окрысился Толик.

— Не прикидывайся, что ты не видишь разницы! Я убиваю как анаконда — только когда это надо для жизни, можно сказать — для пропитания! А ты убиваешь для удовольствия — я же вижу! Тебе это доставляет удовольствие, — я же вижу! — он, с исказившимся лицом, обличающее ткнул пальцем в сторону брата.

— Ну и что??? — защищаясь, заорал тот, — Нравится — не нравится! Ты вообще стал бабой, как твоя бывшая! Да, нравится! Я, бл…, как волк среди овец, — я их режу в свое удовольствие!

— Чушь! Волк убивает столько, сколько может съесть! Убивает в свое удовольствие хорек в курятнике!

Толик помолчал, опустив голову, потом ответил:

— Ты сам говорил, что «парадигма сменилась». Что сейчас выживет не самый… не самый цивилизованный или гуманный, а самый жестокий, кто не боится лить кровь…

— Говорил! Только не «жестокий», а жесткий. Сейчас время такое — убивать приходится. Постоянно. Даже не поделиться продуктами — это тоже убить чаще всего. Я сознаю это, — он жестом остановил пытающегося что-то сказать брата, — Но это все по необходимости! А тебе, я вижу, нравится, — а это уже, брат, шизофрения! Причем с тебя берет пример Крыс, тьфу, Серега; — и нельзя, чтобы из него выросло кровавое чудовище!

— Я — чудовище?? Я, бл. дь, — кровавое чудовище?? — вспылил Толик.

— А что ты думал?? Ты убиваешь для удовольствия! Мне наплевать на моральный кодекс, на тот, который был, во всяком случае, — но мы не можем вообще быть без правил… Быть без правил, без нравственных правил, вообще без всяких — это невозможно! Мы же люди, брат, мы же не хорьки в курятнике!! Не фашисты на оккупированной территории! Нельзя, понимаешь, нельзя получать удовольствие от лишения человека жизни! Убивать просто потому, что имеешь такую возможность! Это не по-человечески! Масутатси Ойяма сказал: «Справедливость без силы — бесполезна, сила без справедливости — отвратительна!»

— Да фигню сказал твой японец!! «Отвратительна!» «Отвратительно, противно» — это эти… «Оценочные категории!» А сила — абсолютна! Возможность! В том числе — и возможность настоять на своем, а как крайний случай — убить!

— Ну ладно…, - Толик вдруг успокоился, и уставился теперь на брата таким же, как у того, тяжелым, злым взглядом, — Ты вот как посмотри: сейчас, чтобы выжить, нужно быть хорошим убийцей… Че ты как целка морщишься?? — вдруг заорал он, но тут же успокоился, и продолжил по-прежнему ровно:

— Быть убийцей, черта ли тут юлить. Как быть шахтером, или быть шофером. Убийцей! Назови это «быть бойцом», или «быть солдатом», — это все неправильно будет, — сам понимаешь! Основная функция, чтобы выжить, — убивать спокойно, умело, профессионально! Профессионально, епт! А если человек от своей профессии получает удовольствие, делает свое дело с удовольствием же, что же в этом плохого?? Небось, шахтера, который любит свою работу, никто не осуждает!!