Крысиная тропа

Вновь все ниточки, ведущие к «крысиной тропе», старательно оборваны неизвестной, незримой, но властной рукой. Эмиль и Лечо мертвы, Самвел убит при задержании, а Хафиза прирезали, словно барана, прямо в камере, полоснув ему обломком безопасного лезвия по сонной артерии. Пока прибежали контролеры, потом медики, Хафиз уже скончался — при подобных ранениях летальный исход наступает очень быстро, буквально в течение минуты. Сработано мастерски!

Узнав об этом, Серов сначала онемел от изумления, а потом задохнулся от начавшей душить его ярости — подлый Трофимыч, уж не специально ли он отправил Евлоева — или как там Хафиза на самом деле? — не на Петровку, а в городской изолятор? Однако, как докажешь: камеры действительно везде переполнены так, что нарушены любые нормативы, но все начальники предпочитают просто закрывать на это глаза, вместо того чтобы срочно построить новую тюрьму.

Сергей затаился, тем более проведенное расследование ничего толком не дало: началась драка в камере из-за очереди к параше, и в это время кто-то прирезал Хафиза. Но кто? Лезвие не нашли, каждый из находившихся в камере подследственных утверждал — он ничего не видел и не слышал. Замкнутый круг!

Серов попробовал зайти с другого конца — поискать, кто мог передать с воли приказ на уничтожение Хафиза. Его мог принести адвокат, контролер, шепнуть раздатчик пищи… Да мало ли способов связи с волей в тюрьмах?! Тут потратишь годы, учитывая, что в камере находилось около сотни человек, а работать придется тайком и одному. В крайнем случае лишь с Володькой Туром, а тот еще не бросил костыли, и неизвестно, когда начнет ходить без их помощи. Хорошо, если к осени.

Потом посыпались новые неприятности — нигде не могли найти Гришу Ломидзе по кличке Самтрест, и сыщик уже решил, что тот успел полинять, но тут Гриша нашелся. Однако совсем не так, как рассчитывал Сергей: Ломидзе нашли в его машине, за городом, в придорожном лесочке. Мертвый Гриша сидел за рулем, а никаких повреждений на теле или во внутренних органах судебно-медицинская экспертиза не обнаружила. Эксперты терялись в догадках: Ломидзе не душили, не резали, не стреляли и нет следов ядов. Просто взял да помер назло ментам? Остановилось сердце со страху? Опять мистика или использованы возможности спецслужб? Серов склонялся принять второе предположение.

Зайденберг тоже как в воду канул, и новоиспеченный подполковник поймал себя на мысли, что он не удивится, если обнаружится труп шоу-бизнесмена: расчлененный, всплывший со дна или закопанный где-нибудь в сыром овраге. Хозяева тропы и их подручные четко усвоили принцип чистки и старый лозунг: лес рубят — щепки летят! Чистить так чистить, всех подряд, никого не жалея из тех, кто хоть что-то может вякнуть на следствии и уже известен органам. Дави их!

Видно, поэтому все складские работники молчат — овечки, да и только! Всем заправляли Самвел и Хафиз, с них, мол, и спрос, а мы люди маленькие: занимались вином и водкой. Если там есть нарушения, то готовы отвечать.

Как же сильны те, кому нужна «крысиная тропа», как они злобно агрессивны, изобретательны в методах противодействия и вездесущи. Опять Серов сидит у разбитого корыта, зализывая душевные и физические раны. А результат нулевой, и все придется начинать сначала! Да, возможно, он сумел пресечь тропу, берущую начало в «Каштане», но разве это сама тропа? Скорее тонкая стежка, причем одна из множества ведущих к «крысиной тропе». Сумеешь ли пресечь их все?

Что же, он начнет по новой, не ставя в известность начальство и не афишируя достигнутых результатов. Дадут ли ему продвинуться? Посмотрим. Все равно тропа существует и будет существовать: пусть в ином месте и ином виде, но будет. Значит, он до нее хоть каким путем, но доберется. Не может быть ничего тайного, что рано или поздно не стало бы явным.

Серов захлопнул сейф и посмотрел на часы. Пожалуй, пора домой, порадовать папу и отметить в кругу семьи досрочное присвоение очередного звания. С друзьями-приятелями он отметит это событие завтра, а сегодня домой!

Да, есть еще одно дело, которое не стоит откладывать в долгий ящик — Лариса! Придется взять на себя тяжкую обязанность и сообщить ей о смерти отца. Или сказать лишь об официальной бумаге? Оставить ей хоть каплю надежды, поделившись некоторыми своими сомнениями?

Сергей положил руку на телефон и, не снимая трубки, подумал: они не виделись с тех пор, как он познакомился с Эллой. Возможна ли между ним и Лариской былая близость без оглядки на что бы то ни было, или это уже уходит в область воспоминаний? Однако эти воспоминания слишком сладки и приятны, чтобы не желать вновь сделать их реальностью.

Значит, он по сути своей крайне порочный человек, если может любить и желать двух женщин одновременно, еще не решив, с которой из них остаться? Так и будет ходить от одной к другой, пока кто-то из них не накинет ему хомут на шею или обе не оставят его с носом?! Но достанет ли сил удержаться от такого соблазна, отказаться от райского блаженства, от наслаждений, которые готова подарить ему каждая из них?