Крысиные гонки

— Да… Да. Вить, то есть Харон — эта, я спросить хотел, — там вот старый дом на краю, он развалился уже; там забор уже разобрали… Может, оттуда брёвен притащить; напилить тут, наколоть — надолго хватит? Чем таскать так-то?

— Это какой дом?.. А, нет! — Витька сразу вспомнил дом на краю села, где в обрушившемся погребе лежал труп Ромы, — Нет, нельзя! Запрещаю! И следите, чтоб деревенские туда тоже не ходили! Брёвна нам эти потом понадобятся! Мы это… блиндаж будем с них строить. Потом.

Пацаны пожали плечами, кивнули — мол, как скажешь…

— Вот… А ты вот, Селёдка, кем был в… «до того как»? — резко сменил тему разговора Харон.

Да. Теперь так и делили время — на «тогда» и «после того, как». После «чего» не уточняли — у каждого это было своё, и со своей даты; общее у всех было одно — «после того как прежняя жизнь кончилась».

— Я… эта… я на стройрынке в павильоне работал, керамическую плитку продавали. Типа менеджер.

— А, продавала!.. А ты, Толстый?

Второй молодой парень, постарше, вполне, впрочем, оправдывавший своё погоняло толстым пузом несмотря на молодость, и столь же одуловатым лицом, сморгнул, помедлил, и выдавил из себя:

— Я инженером по эксплуатации был. Здания. Вернее, комплекса зданий.

— Ого! — поразился Харон, — Инженером!

— Ну, типа, да. Там за техникой следить; чтоб сигналки работали, свет там, пожарная безопасность… Сторожам графики составлять опять же. Ну и вообще.

— Чо, бля, начальником был ох. енным?? — что-то вдруг завёлся Витька, и даже перехватил поудобнее маузер, — Графики-ведомости??

Его негодование ему самому было понятно: он сам в нескольких местах, было, работал сторожем-охранником; ненавидел «начальство», и вот, вдруг, обнаружил одного из бывшего «сословия работодателей» — но теперь уже в своём подчинении.

— Да не, каким там «начальником»?? — испугался Толстый. Его и так порядочно обижали в дружине, «наказывая» за брюхо и вислые щёки; даже как-то отобрали любимую золотую цепочку, с которой прибыл из Мувска, — Так, — тоже на подхвате. Подай-принеси, просто рядом с директором. Меня, собственно, папа устроил.

— Нихера себе тебя «папа устроил»! Чего меня так «папа не устроил»? — проворчал Витька, — Деловой, што ле, папа?

— Ну… так… бизнесом, типа, занимался. Знакомства были…

— Бизнесом — шминдесом… Жили, небось, в коттедже??

— Угу.

— А тут как?

— Так вышло…

Вообще Витьке ещё Мундель указывал, что «надо бы о своих подчинённых всё знать», узнавать путём «дружеского опроса»; и даже, по примеру сержанта в СА, иметь записную книжку с данными на подчинённых, — но Витьке заниматься такой хернёй было влом, и он вот так-то обычно «делал открытия» насчёт своих «солдат». Обычно совершенно случайно.

— Вы-ышло!.. Ишь, пузо наел!..

— Я говорил уже — это генетическое у меня…

— «Генетическое»!.. Иди, нах, сходи, генетический, на улицу, принеси ещё дров, пусть сохнут. На улицу, я сказал!! — мстительно рявкнул Харон на Толстого. Тот понуро вышел.

— Вот чмо!..

— Ага. Ага! — тут же согласился второй дежурный, Селёдка. Почему Селёдка? Что-то от фамилии, не иначе.

И тут же, воровато глянув на дверь, за которой скрылся напарник, зачастил:

— Харон, а, Харон! Эта, разреши обратиться!.. Тут такое дело: соседка наша, ну, сожительница, Томка, она, бля, залазит в наши запасы! Когда не видим. И отпирается потом — но маманя-то знает!.. Вот сука! И ещё — она Мувская, не с Регионов!

— Ну и чо?.. — Витька зевнул. Стукачество-доносительство, клевета и оговоры в последнее время расцвели в Озерье пышным цветом. Городские в подавляющем большинстве своём жители деревни, в условиях потери привычных развлечений в виде тележвачки, в условиях скученности и тесноты, лишившись привычного уровня жизни, привычного быта, сейчас, зимой, когда кроме как по топливу других тяжёлых работ не было, как с цепи сорвались: все стали конфликтовать со всеми, доносить, сплошь и рядом выдумывая вообще уж дикие небылицы — вплоть до «работы соседей на разведку генерала Родионова». До собирания сплетен и доносов большим охотником был Мундель-Усадчий, он записывал их даже себе в особую книжечку; но этот «пропагандист» сам ничего не решал, только через старосту или Витьку; а староста, в последнее время увлечённый компьютерной заразой, тоже всех гнал к Витьке. Вот и стали напрямую к нему…

— Я тоже Мувский. И чо с того…

— …их бы нахер отселить, а?..

— Куда, нах?..

— Ну… хоть к этим, ну, где старика мы тогда вальнули!

Вот суки, а! Ни дня спокойно! — постоянно достают!.. А чо я должен? В их проблемы вникать?? Бля…

— Тамарка-соседка — это кто? Это Дени что-ли мамаша?

— Ага…

— Ты чо, ох. ел, ща, я семью Дени в дом старикана отправлю??.

— А чо. Там пусть… а то эти, там, живут как короли, бля! И нам свободнее будет!

— Совсем дурак? Он на отшибе — там их Вовчик со своими блядями и прирежет! А ты чо думал?? Или взорвёт. Или их семейка этого старикана потравит! Ага, ща я разбежался — Дени семью переселять!.. Сам переселиться не хочешь??

— Это вообще-то наш дом. Бабки, в смысле.