Крысиный Вор

Обычно они заводятся в человеческом жилье сами собой, но у такого мага, как Тейзург, просто так не заведешься. Тот внезапно решил, что у него дома тоже должен быть чворк, и велел тетушке Старый Башмак подыскать подходящего – «не какое-нибудь перекормленное вместилище домашних отбросов, а милого, симпатичного чворка, не лишенного разборчивости и эстетического чутья». Тухурва, зная, как ему угодить, аж целый список составила, и вскоре приглянувшегося господину чворка водворили на новое место. У него было круглое румяное личико, пухлые ручки, будто лакированные улиточьи рожки, а за спиной желто-коричневая в зеленую полоску раковина, в которой он прятался целиком, когда смущался или чего-нибудь пугался. Наивняк, одним словом.

– Ничегошеньки ты не понял! – пренебрежительно фыркнул Шнырь. – А вы знаете о том, что по цвету волос можно судить о характере? Это я сам вывел из своего жизненного опыта! Вот ежели волосы черные, – тут он провел пятерней по жесткой щетине у себя на голове и на загривке, – это свидетельствует об отваге и находчивости, если пегие, как у тетушки тухурвы, – об уме и рассудительности, а если рыжие, как у злобного крысокрада, – о неизмеримой мерзостности натуры!

– А если разноцветные, как у господина Тейзурга? – хихикнула снаяна.

– Да, и если волосы сегодня черные, завтра синие, послезавтра фиолетово-зеленые, как у него, о чем это свидетельствует? – прошелестела вторая.

Они устроились в самом темном углу и напоминали светящиеся хрустальные статуэтки полудев-полузмей, еще и хвостами переплелись. На самом деле этот «хрусталь» в любой момент мог растечься голубовато-белесым туманом, ускользнуть сквозь пальцы. Впрочем, ускользнуть от господина им не удалось. Когда Тейзург минувшим летом добрался до обитавшей в городских катакомбах компании народца, которая по неведению покусилась на то, что принадлежало ему, оттуда никто не ушел, и эти две снаяны попали к нему в рабство вместе с тетушкой Старый Башмак и шайкой Вабро Жмура. В отличие от вольнолюбивых гнупи они об этом ничуть не жалели.

Снаяны живут по-настоящему в царстве снов и затягивают людей в сонные кошмары, чтобы через их страх кормиться жизненной силой. Что этим зыбким существам явь? И что им свобода – они даже слова такого не понимают.

До того как Тейзург стал их покровителем, эти две снаяны перебивались кое-как, поскольку смертные защищаются от их племени амулетами, зато теперь им раздолье – донимают тех, на кого укажет господин. В последнее время их регулярно посылали к тому самому графу Ваглеруму, который победил Тейзурга на дуэли. Гнупи по этому поводу вдвойне злорадствовали: и тому, что их господина вздули, и тому, что их господин кому-то изобретательно досаждает.

– О том, что обладатель этаких разнообразных волос – великий маг, – вывернулся Шнырь.

Он-то в отличие от плененной шайки Жмура сам попросился на службу к Тейзургу и не остался внакладе. Другое дело, что ему было до слез жаль крыску, и он мечтал о том дне, когда господин за что-нибудь прогневается на Хантре Кайдо. А нынче рыжего услали с поручением одного, и Шнырю выпало отдохнуть от соглядатайских трудов. Вот он и травил байки о Крысином Воре, гордый тем, что слушателей собралось почти полторы дюжины.

От господина сейчас лучше держаться подальше: когда у него глаза светятся зло и тревожно, словно две золотые монеты из окаянного клада, – это не к добру. Мудрая тетушка Старый Башмак сказала, что его не отпустит, покуда рыжий не воротится, и до тех пор всем надо сидеть тихо-тихо.

– А еще лицемерный и подлый ворюга Хватантре Коварнайдо как-то раз такое сказал… – снова завел свое Шнырь, но тут сверху донесся громовой собачий лай.

– Это Северный Пес, – определила тухурва, прислушавшись, и на ее морщинистом личике в темных пятнах веснушек расцвела улыбка. – Ишь ты, по-хорошему лает… Стало быть, не стряслось ничего такого, что может господина рассердить. Пошли, ребятушки, посмотрим!

Они всей гурьбой бросились к лестнице, а снаяны поплыли по воздуху, словно два сотканных из тумана неясных образа, только чворк отстал.

Успели в самый раз к интересному: господин самолично распахнул входную дверь. В темени за порогом снежной глыбой виднелся Дохрау – он может быть и большим, и маленьким, сейчас он был величиной с лошадь. С его косматой спины соскочил наездник – Крысиный Вор в кошачьем облике. В зубах у него что-то болталось, Шнырь присмотрелся и обомлел.

– Благодарю тебя, Повелитель Вьюг и Буранов, – церемонно поклонился псу Тейзург.

Тот не удостоил мага ответом – обернулся снежным вихрем и умчался прочь прямо сквозь узорчатую кованую ограду.

– Это – мне?.. – глазам своим не веря, вымолвил Шнырь.

– Нет, Шнырь, должен тебя разочаровать, это – мне.

Господин забрал у ворюги крысу, которая выглядела полуживой, положил на сиянский ковер с хризантемами, сотворил какое-то колдовство – и вот уже вместо крысы ошалело таращит глаза Папаша Черепах, которого после той истории с морвами Тейзург услал из дома в свои южные владения.