Крысиный Вор

Дирвен напрягся и взмок, хотя был нагишом в холодной комнате. Что эта отмороженная парочка собирается с ним сделать? Прирезать? Искалечить?.. Он замычал сквозь кляп и рванулся, стул заскрипел, но веревки не пускали. А Эдмар и шпионка не обращали на него внимания. Маг добыл из своей кладовки стеганое атласное покрывало – будуарно-розовое, да еще с кружевами – и набросил на стол поверх скатерти, а потом начал раздевать Хенгеду, которая опустила ресницы, однако не сопротивлялась.

Пленник ошеломленно вытаращил глаза и попытался выругаться, но из-за кляпа не смог. Да что же эта сволочь… эти две сволочи затеяли?! Впрочем, вопрос был риторический. Понятно что… А он должен смотреть на это, привязанный к стулу, как дурак?!

Гады они, гады, гады… Эта гадина под ним никогда так не стонала и не закусывала собственное запястье, чтобы сдержать крик. С ним она притворялась, выполняла свою сволочную шпионскую работу, а с этим гадом Эдмаром – по-настоящему! А уж Эдмар с ней что вытворял…

Потом он зашвырнул обратно в свою кладовку заляпанное одеяло, галантно подхватил кое-как одетую растрепанную Хенгеду на руки и шагнул в открывшиеся Врата Хиалы. Перед этим оглянулся на связанного амулетчика, одарил его самой сволочной из своих ухмылок и подмигнул. Веревки эффектно лопнули, и в тот же миг, как Врата закрылись, Дирвен обрел свободу.

Летучий отряд подоспел несколько минут спустя. Бывалый боевой маг, ворвавшийся в помещение первым, остановился, увидев Дирвена, и невольно подался назад. Бежавшие следом налетели на него, а после тоже оторопело уставились на открывшуюся перед ними сцену.

– Ты что, угробище, делаешь? – свистящим шепотом спросил командир отряда, вновь обретя дар речи.

– Сейчас я… Сейчас кончу… – огрызнулся, тяжело дыша, первый амулетчик Светлейшей Ложи.

– Кончит он, ага. Рядом с трупом в луже кровищи! Ты у нас никак совсем спятил?

Дирвен не ответил. Можно подумать, они на его месте делали бы что-нибудь другое!

Уже в поезде, свернувшись под пледом на диване в купе, Хеледика подумала, что барьонские рудники никуда не денутся из ее снов.

Когда она впервые увидела среди скал необъятную ямину с гигантским жерлом входа в шахты, у нее закружилась голова. У нее, у ведьмы! Спускаться в эту чудовищную каменную воронку надо было по пыльному серпантину. В обе стороны тащились крепкие приземистые лошадки с повозками, а вдоль дороги громоздились кучи выработанной породы – иные из них можно принять за останки подземных тварей, которые выползли наружу и здесь окаменели, став частью перерытого серо-бурого пейзажа. Горизонт заслоняли хмурые лесистые горы.

А внизу темные лабиринты штолен и местный народец, который повадился морочить рудокопов, гасить им фонари да порой и обрушения устраивать. Песчаная ведьма привыкла к небу над головой, ей там было не по себе, но задание Ложи она выполнила: пользуясь своей властью над кремнеземом, укрепила штольни заклятьями от обвалов.

Она занималась этим не только наяву, но и во сне по ночам: как будто увязла в этих впечатлениях и никак не могла из них выбраться – не из-за происков народца или чьих-то чар, а потому что барьонские ландшафты одним своим видом ее околдовали.

Может, хотя бы теперь, в поезде, который увозит ее все дальше от Барьоны, приснится что-нибудь другое?

В первую ночь проверить это не довелось. Она уже начала погружаться в дремоту, когда пришла мыслевесть от Крелдона: в Аленду приехала госпожа Данра, остановилась в гостинице, ждет Хеледику. Сообщили ей об этом только сейчас, чтобы не отвлекать от важного дела.

После такого известия сна ни в одном глазу. Бабушка покинула пределы великой пустыни и пожаловала в Ларвезу – зачем? Должна быть какая-то очень веская причина для того, чтобы Данра пустилась в такое путешествие.

В гостиницу «Имбирная роза» Хеледика отправилась прямо с вокзала. Бабушка ждала ее: ничего удивительного, она же видящая. Юная ведьма не смела спросить, что заставило ее приехать в Аленду, а та не спешила рассказывать. Пили шоколад с печеньем, говорили о жизни в деревне – Хеледика слушала новости с жадным вниманием и тоскливым чувством потери, но в то же время сидела как на иголках: Данра ведь не для того наведалась, чтобы просто так с ней поболтать?

– А город хорош. Лучше, чем города в Мадре. Мне тут жить целый месяц, а то и поболе, и славно, что он мне понравился.

– Ты думаешь, бабушка, на меня снова нападут? – тихо спросила Хеледика, понимая, что вот наконец-то зашла речь о главном.

– Кто нападет?

– Те, кто устроил то покушение с огнем Анхады.

– А, глупости это, Хеле. – Данра пренебрежительно махнула изящной сухой рукой. – Вот уж не от великого ума поступок, но ты не бойся, этого больше не случится.

– Почему – глупости, бабушка?

– Потому что убить тебя не хотели, а чуть не извели. Если бы ты носила с собой поменьше песка, остались бы от тебя одни пережженные осколки. Помнишь ведь, что огонь Анхады с нашим племенем делает? Ежели сложится, я еще оборву ей уши… Не за это, а за другое, и не сейчас, а через несколько лет, но так оттаскаю, что надолго запомнит мой урок.

– Кому – ей?