Крысолов

— Владлена Сергеевна, — Сашка даже затрясся — за что? Какие дела у бедного Рейнтопа? Вот в славные времена царя-батюшки в родной Одессе, это да… — Сашка задумчиво протянул. — А сейчас? У меня свое маленькое дело или советская власть решила прикрыть нэп?

Влада вздохнула.

— Эх, — она укоризненно покачала головой. — Разговора чувствую, не будет. Ладно, придется на нары.

— Владлена Сергеевна, голубушка, — все наглее говорил Сашка, — к чему такие дешевые приемы? Спросите, что надо, я и так вам расскажу. Свой кусочек информации у меня еще есть, — Сашка хитро улыбнулся.

— И про Леню?

Сашка усмехнулся про себя. Все точно, им нужен Пантелеев.

— Леня? — переспросил он. — Пантелеев? — уточнил он и кивнул головой. — Известный человек. Авторитетный. Но, клянусь детьми, ничего о нем не знаю. А могу ли я поинтерсоваться — чем же я так прогневал нашу родную милицию?

— Растление несовершеннолетних — дело серьезное. Да и в камере может жутко не понравиться, за такое вас даже огромный авторитет ваш не спасет.

— Бог ты мой! — Рейнтоп обхватил горящие щеки. — И это шьют мне, отцу семейства. Двух семейств, если честно… И почти деду! У Раечки же будет выкидыш. Хотя о чем это я! У вас же вместо креста — партбилет.

— Лапшу будете вешать в камере, Рейнтоп, — сухо сказала Влада. — Там народ от скуки пухнет, вот им там свои еврейские хохмочки и вкручивай. — И вдруг бухнула кулаком по столу, от чего Сашка даже подпрыгнул. — Сегодня и начнешь.

Дверь распахнулась, и на пороге возник новый для Сашки персонаж.

Это был Алексей. Начался первый акт представления, режессером которого была, конечно, Влада. Сцена называлась Явление легавого народу.

— Привет, Сашка — Алексей как к родному подошел к опешившему Рейнтопу и приложился к его шее. Тот дрогнул всем телом, но промолчал. — Привет, говорю, старый греховодник!

— Не имею чести… — прохрипел Сашка, съёжившись от второго дружеского шлепка.

— Это-то мы знаем. — Алексей сел на колченогий стул. — Замаялся я за тобой бегать. Никаких новостей давно не получал?

— Я газетки читаю. В Правде пишут правду, в Известиях — известия, так, кажется у Маяковского? — Сашка кисло улыбнулся. — Там про меня ничего не написали.

— Ну, в тюрьме у тебя будет время газетки читать. Сколько не оторвешь, все на параше и прочитаешь. — Алексей сделал грустное лицо. — Новости у меня для тебя, Александр Исаакович. Бардачок Лизки Шу-Шу погорел. Лизочка, на вас, старых извращенцев, не надеясь, строчит показания, только бумагу подноси. Так что, милый, приплыл ты. — Он тяжело вздохнул и посмотрел на Сашку Пана. — Таки дела… У Лизки мы целый гроссбух конфисковали. С заказами. Что же тебя, старый хрен, на малолеток потянуло, а? На нормальной бабе надорваться боишься?

— Доказать еще надо! — прошипел Рейнтоп.

— Нет, от изнасилования тебя адвокаты отмажут, денег хватит. А вот растление несовершеннолетней я тебе обещаю, как с куста.

— Сколько? — Рейнтоп повернулся к Владе.

— Понятно-о! — протянул Алексей. Встал во весь рост, и как скала навис над маленьким, пухленьким Рейнтопом. — Это ты мне? Секи, коллега! Эта нэпманская тварь муровца купить решила! — Влада даже зажмурилась от удовольствия, пока все шло по плану. — Вошь ты камерная… Вот там тебя встретят!

Влада заметила, какими беззащитными стали черные, чуть навыкате глаза Рейнтопа. Лицо вытянулось, щеки побледнели. Второй акт — Сгною в камере, сука! — прошел на отлично. Хоть сейчас к Станиславскому.

В сущности, они безбожно блефовали. Свинтить Лизку Шу-шу, в прошлом известную бандершу, по старости лет переквалифицировавшуюся в хозяйку элитного публичного дома, им бы никогда не дали. Все же люди! Да и жила бы Лизка в камере до первой весточки с воли. Слишком многое и о многих она знала.

Сашка Пан неожиданно всхлипнул и прошептал:

— Прошу… все что знаю… только не надо.

Алексей погладил Рейнтопа по голове.

— Не, кучерявый ты мой. Пойдешь по своей статье. А когда надоест петухом кукарекать, можешь закосить под политического. Бог даст, получишь новую статью. Переведут к белякам, если блатные отпустят. Вдруг так кому-нибудь понравишься, что он влюбится в тебя чистой мужской любовью. Ты разве этот вариант не учитывал, когда гимназисток за интимные места хватал?

— Владлена Сергеевна! — закричал Рейнтоп.

— Все, — Влада, как могла спокойно, повернулась к Рентопу. — Где его искать?

— У бляди своей новой он! — истерически закричал Рейнтоп. — У Лельки Линчевской!

— Кто такая Лелька Линчевская? — все тем же спокойным голосом спросила Влада.

— Да никакая она не Лелька, тем более Линчевская, — уже тише заговорил Сашка. — Это она так Леньке представилась, запал он на нее. А на самом деле шалава эта дочь Петра Федорова, извозчика. На Калашниковской улице они, дом семь…

— А все-таки, Александр Исаакович, вульгарно ты о женщинах выражаешься, — сказала Влада и поморщилась.

В ту ночь оперативная группа МУРа ворвалась в указанную Сашкой Паном квартиру и арестовала неуловимого Леньку Пантелеева и его адъютанта Дмитрия Гаврикова. Их сразу отправили в Бутырку.