Ксенотанское зерно

– Они не сами оживают, – проговорил сидящий Якоб, – Их поднимает сила Короля. Значит...

– Король их не поднимает, – пожал плечами Рудольф, – И?

– Король мертв.

Ирма и Рудольф сели по бокам Якоба. Лотта фыркнула и пошла осматривать тела, перепрыгивая через обломки мрамора.

– Мертв? – тихо сказала Ирма, – Значит, все кончилось? Его слуги стали нормальными людьми?

– Наверное, – пожал плечами Якоб. Он чувствовал себя очень усталым. Как будто ему не семнадцать, а, по крайней мере, двадцать. Может даже, двадцать пять.

– И народ на площади... Он расходится? А Дитрих?

– Это кто такой?

Ирма с неудовольствием отметила, что в голосе Якоба было только вялое любопытство. Ни капли ревности!

– Это принц, который выступал с балкона.

– Судя по крикам, – подошла Лотта, – он продолжает выступать.

– Ничего не кончилось?

– Знаете что? – поднялась и отряхнула платье Ирма, – Пойдемте, посмотрим.

***

– Посмотрим... – король принял некую бойцовскую стойку.

– Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в вашу благородную беседу.

И король, и его противник вздрогнули: кто это сказал?

Через мгновенье ситуация стала еще менее понятной: сквозь непроницаемое темное «стекло», в которое продолжали отчаянно биться гвардейцы, прямо сквозь кирпичную стену в зал бывшей фехтовальной мастерской вошел человек.

Немолодой, худой, босой. В обычной крестьянской одежде, войлочной широкополой шляпе, каких крестьяне не носили уже лет сто.

– Ты... кто?! – взвизгнул герцог.

Король Вальтер с неудовольствием отметил, что сам был близок к подобному позорному звуку.

– Я? – незнакомец улыбнулся.

Из-под полей шляпы сверкнули серые спокойные глаза. Языком пламени качнулось огненно-алое петушиное перо в шляпе, тонким солнечным лучиком блеснула тоненькая золотая серьга в левом ухе, которую почему-то никто никогда не замечал.

– Ты? – выдохнул герцог, – Старый колдун...

– Я, – перебил его незнакомец, – всего лишь скромный мельничный подмастерье.

Король неожиданно успокоился:

– Вот и Третий.

***

– Что же вы, ваше величество, так неосторожны? – укоризненно обратился к королю узнанный незнакомец-Подмастерье, – не взяли с собой ни одного образа святых? Что, если бы я не смог устранить ведьм уважаемого Вольфганга?

– У меня были на то свои причины, – развел руками король.

– Знаю я ваши причины. И все равно – неосторожно и самонадеянно.

– Я мог бы его победить.

– «Мог бы» и «победил бы» – две разные вещи.

– Так это ты?! – до герцога дошло, – Из-за тебя мои ведьмы не пришли на зов?

– Я, – повернулся к нему Подмастерье, – Я. Скажу больше, это я помог Ирме сбежать от тебя и твоих прихвостней, это я убил остальных твоих колдуний, это я всячески мешал и вредил тебе. И, – Подмастерье улыбнулся – это я сделал так, что два претендента не престол убили друг друга.

– Но почему?! Насколько я помню сказки о тебе, ты должен был пойти против короля?

– Против короля? Почему?

– Ты же за свободу! Как и я!

– Я – за свободу, – прищурился Подмастерье, – Вот только я не уверен, что за свободу ТЫ. Это ведь ты устроил развал и разруху времен Новой династии. Только тем, что привел ее на трон.

– У меня не получилось! Дай мне попробовать еще раз! Убей короля!

Герцог попытался было что-то наколдовать, судя по яростным пассам, но замер, увидев покачивающийся в пальцах Подмастерья образок святого.

– Я хотел бы уточнить, – кротко поинтересовался король Вальтер, – Вы, уважаемый, на моей стороне? Или я понял неправильно?

– Неправильно, – отрезал Подмастерье, – Я – на стороне народа, а вы, ваше величество, народ угнетаете.

– Тогда вы на его стороне?

Подмастерье вздохнул:

– Кто не с нами, тот против нас... Сделай выбор... Добро и зло... Закон и хаос... Когда вы все уже поймете, что в этом мире есть и другие цвета, кроме черного и белого?

– Я, значит, черный, – король Вальтер оглядел себя, – герцог – белый. А ваш цвет, уважаемый?

Герцог попытался бросится на Подмастерье, но тот взмахнул рукой и не ожидавший нападения Вольфганг упал в кресло. Которого мгновенье назад в зале не было.

– Мой цвет? – Подмастерье провел пальцами по петушиному перу, – Цвет свободы.

– Но...

Король неожиданно обнаружил, что сидит в кресле, как и его неожиданный собеседник. Подмастерье взмахнул рукой и кресло с герцогом подъехало к ним. Из пола вырос круглый столик, на котором появились три большие оловянные кружки.

– Не желаете пива, господа?

– Нет! – рявкнул герцог.

– Ну, как хотите, – Подмастерье закинул ногу на ногу, пошевелил босыми пальцами и отхлебнул из кружки, – Я хотел бы прояснить некоторое непонимание своих целей и желаний.

Он посмотрел на короля и герцога:

– Генерал Нец... Герцог цу Юстус... Два противника... Две стороны... Вы никогда не задумывались, что в самом деле олицетворяете две вечно противоборствующие стороны?

– Добро и зло? – усмехнулся король.

Ситуация была абсурдна до смешного: в непроницаемом зале сидят король и его противник и слушают философские сентенции из уст босоногого крестьянина.

– Нет, – Подмастерье качнул шляпой, напомнив покойного Грибного Короля, – Я бы назвал вас Порядок и Беспорядок.