Ксенотанское зерно

– Подожди, Август. Репутация... Наших монахов считают чрезвычайно сильными охотниками за колдунами, ведьмами и нечистью. Так?

– Так.

– Так.

– Значит, если кто-то узнает, что в схватке с колдуньей погиб шварцвайсский монах, то в первую очередь подумает, что колдунья была крайне сильна... Сколько у наших противников колдуний?

– В последнее время мы нашли трех, к сожалению, уже убитых. Среди наших противников особой паники по этому поводу нет, так что колдуний у них хватает. Можно предположить, что остался по крайней мере, десяток, а то и больше...

– Откуда они их берут, выяснили?

– Нет.

– Плохо. Откуда они берутся – неизвестно, сколько их – неизвестно, каковы их возможности – неизвестно...

– Ну, то, что они подчиняются всем законам колдовства – установили.

Смешок.

– Не отвлекайте мое величество от рассуждений!

Смешок.

– Август!

– Молчу, молчу...

– И прекрати ухмыляться! Значит, действуем так...

***

– Не подействовало?

– Похоже, у нее есть при себе что-то медное.

– Не ожидал от девушки из благородной семьи веры в крестьянские сказки.

– Я думаю, нам опять подгадил тот крестьянин.

– Его ищут?

– Фукс.

– Фукс...

– Она старательная.

– Да, я знаю. Вот только своенравная, наглая и непослушная.

– Да они все такие.

– Сколько у нас осталось ведьм?

– После того, как монахи убили Лени – двенадцать.

– Мало.

– Нам осталось подождать месяц. Ирма – у нас, большинство дворян – за нас, грибница ползет по столице. Что нам может противопоставить король? Личная гвардия да шварцвайсские монахи. Монахов выбьют девчонки, а гвардия... Ничего она нам не сделает.

– Я знаю, что гвардейцы ищут девчонку. Что, если...

– Нет. Они ищут по городу мои тайные особняки... два уже нашли. Но тот, в котором спрятана Ирма, к нему я не имею никакого отношения. Пусть ищут.

– Остаются только два затруднения. Добровольное согласие и третья сила.

– Добровольное... Да, жаль, что с грибницей не получилось. Ничего, я попробую поговорить с ней сам. А третий... На него выведет крестьянин, когда Фукс его заловит.

– Хорошо.

***

Столичный рынок – это вам не рынок маленького городка вроде Штайнца. Если тот походил на помесь ада и рая, то этот – на сам ад.

Здесь только ряды, в которых продавалась глиняная посуда, занимали больше места, чем вся деревня Черный Холм. А ведь здесь торговали не одной посудой.

Одежда, обувь, часы, посуда, стекло, кони, птица, железо, медь, серебро, камень, корзины, телеги, травы, овощи, яблоки, бутылки, пиво, рыба, мясо, молоко...

И ведь никто же не стоит молча.

Орут продавцы, расхваливая товар, орут покупатели, яростно торгуясь, орут нищие, требуя подачку, орут обнаружившие, что нищие подачку могут взять и без спроса...

Якоб, уже оглушенный, без единой мысли в голове, плелся за ведущим его Подмастерьем, стараясь запомнить дорогу, чтобы суметь добраться до повозки.

– Так, вот здесь у нас – ряды с зерном. Можешь, посмотреть, только я тебя умоляю – не покупай ксенотанского зерна, пока я не скажу, что оно – настоящее. Договорились?

Якоб заторможено кивнул.

– Ну и отлично. Походи пока, а я загляну к знакомому.

С этими словами Подмастерье скрылся в узком закутке между рядами.

Парень постоял немного... Нет, возвращаться не собирается.

Тупое, замученное выражение мгновенно исчезло с лица Якоба. Он развернулся и ловко ввинтился в толпу, возвращаясь к повозке.

После ночной беготни Якоб твердо вверился, что Подмастерье – колдун. А от них ждать ничего хорошего не приходится. Вспомнить хоть, сколько натерпелись крестьяне Черного Холма от старого мельника... Нет, бежать, бежать, бежать...

Из-за штабеля мешков с зерном за спиной Якоба выглянула знакомая шляпа. Блеснула улыбка.

Якоб почти подбежал к своей повозке. На ней, болтая босыми ногами, сидел Подмастерье.

Парень замер.

Ничего не говоря, развернулся и пошел обратно. Уже понимая, что, придя к зерновым рядам, обнаружит Подмастерье там.

Парнишка, охранявший стоянку с повозками, неожиданно шарахнулся. Покажется же такое...

Вроде бы только что на одной из повозок, запряженной двумя спокойными, как валуны, волами, сидел человек в странной шляпе. И уже нет никого. Только крупный ворон взлетел в небо и захлопал крыльями.

***

Спустя два часа – посреди рынка торчала высокая башня с четырьмя циферблатами – Якоб и Подмастерье присели, чтобы отдохнуть.

Якоб за всю жизнь не видел столько разного зерна, сколько рассмотрел, понюхал, перещупал сегодня.

Пшеница, рожь, ячмень, овес... Маленькие красные шарики – просо... Черные пирамидки – гречиха... Крупные, просто огромные зерна, похожие на вырванные зубы...

– Как? Куку... Кукуруза? Надо же...

Нет, ТАКОЕ Якобу не нужно...

Пшеница, темно-красная, с пленками, как у ячменя – полба... Ячмень без пленок, как пшеница...

Ксенотанского зерна не было. Любое другое: диводурское, фоллердрахенское, кнебельское, штиппское, цвексское...

Ксенотанского не было.