Ксеноугроза: Омнибус

«Эй!» — закричал особенно драчиливый Мэдбой. «Куда делси Жип? Он был тута пару минут назад. Пацаны, памагити найти малинькаво Жиппи. Он исчез!» В результате началась паника, и Мэдбойзы принялись ползать на коленях по земле, пытаясь найти их счастливого сквига. Гарслоб наблюдал за ними, и, внезапно, в его голове ся блестящий план. Он выстрелил в воздух из болтера, привлекая к себе внимания, и театрально указал на Раккита. «Эта он! Этат гребаный гретчин сажрал малинькаво Жиппи. Лави иво, пацаны!» Гарслоб зловеще улыбнулся, когда Раккит исчез под грудой Орочьих тел. Он невозмутимо дунул на дымящийся ствол своего болтера и пошел прочь от Мэдбойзов, чтобы поучаствовать в настоящей битве.

Уильям Кинг

В варпе что-то зашевелилось

Из тьмы выступила машина: очертаниями напоминающая человека, огромная, смертоносная. Ушбек уставился на восьмидесятифутового монстра с благоговейным ужасом. Драгнац бросился на землю и, выставив болтер, послал в ногу великана град выстрелов, высекших из неё лишь сноп искр. С металлическим скрежетом нога пронеслась над их окопом. Шаги великана сотрясали землю.

Остатки бойзов спасались бегством с изрытого воронками поля боя. Горбатый железный великан склонился над ними. Раздался режущий уши вой, а затем жуткий рёв плазмы, извергшейся из его кулака. Ушбек зачарованно наблюдал, как плазма обращает остатки Злых Солнц в пар.

— Ой, мекбой, шо эт за зоганая ш’ука? — спросил Драгнац, посылая ещё одну бесполезную очередь вслед великану. Болтерные заряды забарабанили по его ноге, подобно лёгкому дождичку.

— Незнай, босс, но он ба’шой шо пестец, — ответил Ушбек, задумчиво прищурившись. Никогда ещё он не видел ничего столь впечатляющего, столь вдохновляющего, столь… зажигательного.

— Мож’т эта Импиратар? ‘Юдишки ‘сё время ба’тают о том, какой он магучий, — сплюнув, предположил Драгнац. — Мож’т эта он пришел, шоб дать нам, Злым Сонцам, харошива пинка?

Ушбек смотрел, как через поле грязи в сторону человеческой машины несётся, подпрыгивая, вартрак. Слышно было как вопит его экипаж, паля в гиганта из болтеров.

— Эт Зоргоб, — сказал Драгнац. — Ничё у ниво ни палучится. Тупой придурок.

Железный великан наступил на орочью машину. Ушбек чуть не захохотал — такие же звуки издавала дробилка металла там, дома, в его мастерской, бывшей когда-то свалкой.

Внезапно на него снизошло вдохновение. Он ощутил такое возбуждение, словно мчался на мотоцикле с бешеной скоростью, даже ещё сильнее. Он представил себе: если люди сделали железное тело своему богу, тогда и он, возможно, тоже сумел бы сделать тела для орочьих богов? Тогда Горк и Морк могли бы, объединившись, отлично навалять Императору.

Ушбек застыл на месте. Над его головой, жужжа подобно разъяренным шершням, проносились болтерные заряды, а перед его мысленным взором вставали Создания. Огромные, мощные, злобные, со множеством орудий. Они зажгут. Они зажгут по-настоящему. И он сделает их большими. Даже ещё больше Императора. Идея была настолько великолепной, что он даже удивился, почему она не пришла ему в голову раньше?

Его мечты прервал хлопок по плечу. Ушбек посмотрел в сторону, куда указывал Драгнац. В брешь орочьих порядков, вслед за Императором, хлынула волна космических десантников.

— Пара валить абратна на карабль, мекбой. Налёт закончин, — произнес Драгнац. Ушбек согласно кивнул. Он должен выжить. Теперь он стал орком, у которого есть Цель. Он собирался изменить историю галактики, хотя сейчас он этого и не знал.

ВАААААА! шла.

В варпе ворочался гигант; видение вспыхнуло на мгновение в его мозгу, размером превосходящему целую звёздную туманность. Сон Горка был беспокоен. В этом сне у него было железное тело, и он вёл своих детей к победе. Сон длился лишь краткий миг его долгой бессмертной жизни. Что-то в нём заставило Горка улыбнуться, но он не проснулся.

* * *

В мастерской Ушбек склонился над столом. Вытащив из-за уха карандаш, он вносил кое-какие поправки в лежащий перед ним огромный чертёж. В свете лампы всё выглядело довольно неплохо.

Вошёл Драгнац. На нём была заляпаная масляными пятнами кожаная куртка, морду покрывал слой пыли. Он целыми днями торчал на свалке Ушбека, управляя Дробилкой — машиной, в которую он был просто влюблён. Когда не было хорошей драки, Дробилка была любимым способом развлечения босса.

— Эт’што? — спросил он, ткнув в чертёж испачканным в масле пальцем. На бумаге, прямо под орудийным портом, появилось грязное пятно.

— Чиртижы, — гордо ответил Ушбек. — Эт’ машина для вайны, как тот Импиратар, што мы видили на Крававам небе.

— Не-е-е. Сафсем на ниво нипахош.

— Канешна, босс. Эт’ш орачья машина. Паэтаму ана и выглядит… ну, па-орачьи.