Кто боится современного искусства?

Для нее эти кружки – способ познания Вселенной. По словам художницы, «наша Земля – всего лишь один такой кружок среди миллионов звезд в космосе. Кружки – путь к бесконечности. Зачеркивая природу и собственные тела этими кружками, мы становимся частью окружающего мира». Идея «зачеркивания» появилась еще в 1960-е годы, когда Кусама стала целиком покрывать себя и других людей кружками в актах «самозачеркивания». В «Комнате зачеркивания» она приглашает публику принять участие в сотрудничестве не только с автором, но и друг с другом, чтобы зачеркнуть пространство и превратить его в бесконечный туман из красных, желтых и зеленых кружков. Для своей персональной выставки, прошедшей в нью-йоркской галерее Давида Цвирнера в 2015 году, художница соорудила подобную инсталляцию в скромном типовом доме американского пригорода, воссозданном в помещении галереи. Эффект приблизительно тот же, что и в другой знаменитой работе Кусамы, «Бесконечной зеркальной комнате», в которую зрители заходили по одному, попадая в замкнутое пространство, со всех сторон выложенное зеркалами. Мерцающие блики отражаются бесконечно – кажется, будто ты паришь в космосе, и так хочется раствориться в нем, став одной из миллионов звезд…

Яёи Кусама. Комната зачеркивания. 2002 – настоящее время.

Работа выполнена совместно с Художественной галереей Квинсленда, Брисбен (Австралия).

Ш. Шах и мат: что это вообще такое?!?!?!

На что это я смотрю?

Современное искусство порой – крепкий орешек. Каждому доводилось сталкиваться с подобным – зайдешь в галерею, посмотришь разок на экспонаты и подумаешь: «Что это вообще такое?!?!?!» И пояснения на стенах нередко еще больше запутывают дело, наводя зрителя на мысль о собственной тупости. К сожалению, такой опыт весьма распространен.

Первый шаг на пути к пониманию современного искусства – уяснить, что ни одно произведение в отдельности не может нести за него ответственность. Существует целый мир искусства, и постоянно создается что-то новое: скульптуры, картины, перформансы, концепты и множество других притягательных и отталкивающих, умиротворяющих и угнетающих, потрясающих и – к чему лукавить? – посредственных работ. Поэтому то, на что вы сейчас смотрите, – лишь крохотный фрагмент общей картины, который, возможно, не вполне вам подходит, не может вас тронуть. Возможно, вы бы скорее откликнулись на работу, которая больше соотносилась бы с личными переживаниями художника или была бы не настолько зациклена на политике. Возможно, это просто «не ваше».

Понять, на что смотришь, становится еще труднее, когда осознаешь, что создается так много искусства и всё оно – настолько новое, что просто никто еще не успел определить, какое искусство хорошее, а какое – нет. Это одновременно и ободряет и ужасает. Никто толком не понимает, что перед ним, и солидная часть представленного запросто может оказаться барахлом. Но даже если мы уверены в собственных оценках, нас порой обманывают наши же глаза. Вспомним знаменитые слова гиганта американской художественной критики Клемента Гринберга: «Всё по-настоящему оригинальное искусство поначалу кажется уродливым».

Стоит также поразмыслить над тем, как именно мы определяем, хорошее перед нами искусство или плохое, и понять, что для этого определения нет единых законов. Среди общеизвестных признаков «хорошего» искусства упоминаются такие, как способность оказать влияние на дальнейшее развитие искусства или вызвать в зрителе целую гамму разнообразных эмоций, сразу и надолго «запасть в его душу». Но у каждого зрителя своя – неповторимая – душа. Кроме того, полезно осознать, что искусство, которое вам нравится, не всегда совпадает с искусством, которое вы считаете хорошим. Личные пристрастия не должны быть столь же твердо обоснованными, как скучные критические оценки, а равно и столь же откровенными, как (пугающие порой) заявления некоторых художников. У всех свои слабости – в том числе и вкусовые.

Неспособность понять искусство еще не делает человека глупым. Но и само искусство она глупым сделать не может.