Кто готовил развал СССР

«Работники госбезопасности, постоянно находившиеся все эти дни среди делегатов и ставшие им уже хорошими знакомыми», открыто ходили среди протестующих, беседовали с разными людьми, и это было совершенно нормально и ни у кого не вызывало удивления. Можно совершенно открыто, на виду у всех, подойти к «своему» человеку из числа организаторов акции, дать ему нужное указание, и никто не удивится и ничего не заподозрит — ведь «работники госбезопасности» ко всем подходят поговорить, они такие общительные!

И еще обратите внимание — 9-е управление пропустило «мирных демонстрантов» к товарищу Громыко вместе с магнитофоном, на который они записывали всю беседу. Если вы уже забыли, как выглядели советские магнитофоны, напомню — это были здоровенные такие бандуры размером с портфель. Не заметить невозможно. А если в магнитофон заложено взрывное устройство, а если 79-летнего товарища Громыко этой бандурой по голове ударят насмерть? Что-то мне подсказывает, что для поездки в Кремль отобрали представителей «мирных демонстрантов» вовсе не по случайному признаку, а только своих, проверенных товарищей, в отношении которых точно знали, что они ничего плохого не сделают.

Архивная стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС, на котором обсуждалась ситуация с акциями протеста. Ф. Бобков: «Драматизировать ситуацию не следует. (…) Мы сделали предупреждение о недопустимости антиобщественных действий. (…) Ситуация контролируема. Публикация в печати назрела. Она многое бы сняла».

В центре Москвы три недели идут акции протеста, а генерал КГБ говорит, что «драматизировать ситуацию не следует» и «мы сделали предупреждение». Если бы всех «повинтили» в первый же день, вообще бы ничего не было — абсолютно ничего, в Москве было бы полное спокойствие! А из-за «непротивления злу насилием», проповедуемого тов. Бобковым, все иностранные СМИ три недели обсуждали в своих репортажах этот пролог для всех будущих «оранжевых революций». Главная задача всех «мирных демонстрантов»: привлечь к себе максимум внимания общественности. Если никто их не увидит, не услышит, и никто про них не прочитает — толку от демонстраций будет ноль. Если действовать по-нормальному, информацию о таких акциях вообще нельзя пропускать в СМИ — возможность договориться с редакторами есть. Однако Филипп Денисович наоборот рекомендует «публикацию в печати»! Это чтобы все националисты по всей стране догадались — требуйте, и вам уступят, будьте настойчивы, и согласятся на требования ваши!

Единственным из членов Политбюро, кто рекомендовал пойти на уступки крымским татарам, был А. Яковлев. Ничего удивительного. Но почему «архитектором перестройки» обзывают одного Яковлева?

В последних числах июля об акциях протеста крымских татар вышло несколько сообщений ТАСС, и тогда 30 июля «мирные демонстранты» устроили акцию протеста возле здания ТАСС, т.к. им не понравились тексты сообщений.

Но после этого, видимо, у Политбюро терпение лопнуло, и начались какие-то переговоры с КГБ. В результате около тысячи из числа постоянно растущего контингента «мирных демонстрантов» задержали и вывезли в Узбекистан, а 4 августа остававшиеся в Москве решили прекратить акции протеста и вернуться домой.

Т.о., акции протеста крымских татар в Москве продолжались почти месяц — с 6 июля по 4 августа. Интересно, что крымским татарам разрешили вернуться в Крым только через 2 года, в 1989 г., а крымско-татарскую автономию — Крымскую АССР воссоздали вообще в 1991 г. Однако за эти 4 года никаких акций протеста в Москве они больше не устраивали.

Потому что в 1987 г. протестовали не ради выполнения каких-то требований в пользу решения национального вопроса — это были учения. Центр Москвы, включая Красную площадь, превратили в полигон по отработке методики организации ненасильственных акций протеста, напоминающих т.н. «оранжевые технологии». Именно поэтому сейчас о событиях «жаркого» лета 1987-го и не вспоминают. Слишком очевидны аналогии.

Продолжая рассказ об организации националистических движений и националистических выступлений в СССР, перейдем к союзным республикам. 

Выступления казахских националистов в Алма-Ате и крымских татар в Москве стали «пробой пера», а затем этот опыт понадобилось распространить и на все союзные республики. А для того чтобы национализм обрел масштабный характер и перерос в сепаратизм, требовалось придать ему организационную основу, которая могла бы привлечь широкие массы населения и обеспечить постепенный переход от националистических лозунгов к сепаратистским.

Такой организационной формой для националистических и сепаратистских движений стали «народные фронты» — первые массовые антикоммунистические организации. Сначала, на стадии создания, они позиционировались как «народные движения в поддержку перестройки», но едва начав свою деятельность, перешли к пропаганде антикоммунизма, национализма и отделения союзных республик от СССР.