Кто косит травы по ночам

В трубке снова раздались всхлипывания. Надю тоже пробрало, в глазах защипало.

– Не плачьте, а то я сейчас тоже плакать буду. Ведь все хорошо, да?

– Да-да… – хлюпала трубка. – Ой! Да что ж это я! Ты же с мобильного звонишь, а я твои денежки трачу!

– Не важно все это, я скоро перезвоню, и вы звоните, если заскучаете. Не грустите.

Ну и дела! Вот так Андрюшечка! Она ему все детские гадости про мачеху вывернула, а он – помогать! И ни словом никогда не обмолвился. Не хотел, чтоб она узнала, тайну хранил, а делал, что считал нужным. Почему же это он – такой хороший, а она, получается – злобная эгоистичная жадина, раз не посчитал нужным даже посоветоваться с собственной женой насчет собственной ее мачехи!

Но Надя прекрасно понимала, что муж поступил правильно. Он не разбирательств семейных хотел, а просто считал необходимым помогать родственнице-пенсионерке, какой бы тяжелый характер у той ни был. Что ж ей, из-за тяжелого своего характера – голодать теперь? Или милостыню выйти просить? Нравится, не нравится, а есть такой порядок: долг сильных перед старыми и малыми. Можешь помочь – помогай и не рассуждай. А стал бы он с Надей советоваться – тоже хорошего мало. Еще бы и поскандалили. «С чего это ей помогать?» – запросто ведь могла бы она так сказать. И пошла бы поехала: про одинокое детство, ревность мачехи и тому подобное, много раз перемолотое уже. А потом бы, ясное дело, «ушла в себя». Это у нее хорошо получается.

Как же со мной тяжело, ужаснулась Надя. Если даже близкий человек доброе и правильное дело таить от нее должен ради семейного мира и спокойствия. Как же это она ни разу за свою жизнь не глянула на себя со стороны? И почему считала себя незыблемо правой? И какие тайны есть от нее у Андрея еще?

Однако возможности надолго углубиться в раздумья судьба пока предоставить ей не могла. Отвела душу интересным разговором, и пора возвращаться в суровое настоящее.

Иришка, пыхтя, возилась около Екатерины Илларионовны. Она уже оттащила обломки лестницы в угол, накрыла пострадавшую двумя шерстяными одеялами.

Екатерина Илларионовна шепотом попросила попить. Похоже было, что память к ней вернулась. На Надю она не смотрела, специально не смотрела, отводила глаза, с Ирой же немножко общалась.

– Главное, по-моему, позвоночник цел, – объявила Иришка. – Нога, видишь, сломана, рука вот тоже, но голову поднимает, руку-ногу уцелевшие – тоже. Перелома основания черепа нет.

– Откуда ты это знаешь? – не уставала удивляться Надя.

– Так я ж, помнишь, в аварию попала, с сотрясением лежала в травматологии. Такого насмотрелась! У кого перелом основания, у тех такие черные круги вокруг глаз, как очки прямо. А у нас, глянь, личико чистенькое, никаких синяков! Все будет в порядке, вот увидите! Через два месяца бегать будем наперегонки!

Иришка что-то очень увлеклась добрыми прогнозами, словно забыла, что эта ее Илларионовна не по Надиному приглашению оказалась в ее доме.

Впрочем, что уж теперь…

Надя принесла бутылку минералки, передала Иришке, пусть поит свою.

– Я думаю, в «скорую» надо позвонить, пока они притащатся, не меньше двух часов пройдет.

– Не надо, – сказала Иришка. – Я уже мужу ее позвонила, он едет.

– Так ей же специальная машина нужна, с носилками, так не усадит.

– Не беспокойся, это уже его забота, все будет, как надо. Пусть спасибо скажет, что жива осталась. Доигрались вы, Катя, и не стыдно вам!

Надя пристально вглядывалась в лицо своей мучительницы.

Красивая! Без косметики, ночь в мучениях провела, а – красивая. Черты лица правильные, ясные, подбородок волевой, вокруг головы коса русая, почти и не растрепалась. XIX век прямо-таки. Барыня, мать семейства.

Чем же она, Надя, ей так досадила?

Чего она все лезла и лезла?

И – неужели – все те, московские кошмарики тоже она устраивала? Она, кому же еще! Надя ни капельки не сомневалась.

Полная уверенность пришла, когда за пострадавшей явился ее озабоченный супруг. В дорогом костюме, в великолепном пальто – «большой человек», сразу видно. И тем не менее это был он, один из двух очкастых «итээровцев», забравшихся тогда в ее квартиру!

Злость вспыхнула в ней при виде наглой его морды. Суетится, «скорую» за собой пригнал. Как будто так и надо! Приехала жена к подружке погостить, оступилась и – вот беда какая.

Нет уж! Так просто не сойдет, не получится!

– Явились? Замечательно! Теперь объясните, с какой целью вы вторгались в мой дом, что вам от меня нужно?

Супруг заблеял неожиданным бархатным тенорком:

– Простите! Это была роковая ошибка! Но Катенька… Я не мог отказать Катеньке…

– Что-то вы сейчас так робеете, а тогда у меня в квартире перли, как грозный морской эсминец!

Надя порылась в Екатерининой торбе, нашла там паспорт с пропиской:

– Это я оставляю себе! И уж будьте уверены, я тоже умею создавать проблемы!

– Я все возмещу! Я все постараюсь объяснить! Может быть, вы сумеете войти в положение, – умолял супруг.