Кто косит травы по ночам

Вместе, как прежде, Дима никуда ходить не соглашался. Раньше-то как бывало: на выставку– под ручку, в ложе театральной – вдвоем. Никто ей на всем белом свете был не нужен. В их общности была ее сила.

Екатерина Илларионовна принялась искать решение проблемы. Посоветовалась с дорогим психиатром: мальчик изменился, ушел в себя, не аутизм ли развивается? Врач выразил готовность немедленно положить Диму в клинику и проколоть курс замечательного нового препарата от депрессии, «совершенно без побочных эффектов, и привыкание незначительное». Ее не смутила неслыханная по наглости цена таблеток и возможность возникновения зависимости от малоизученного на практике лекарства.

Все-таки это был выход, но его мать оставила на потом, на тот случай, если другие способы не подействуют.

Она расспрашивала подруг, как это было у них с их подраставшими сыновьями. Все как одна жаловались, что был ужас, но как-то потом перетерпели, и все улеглось. Правда, пошло несколько по-другому, поотчужденней, но куда деваться – так растут мужики, должны же когда-то от мамы-папы оторваться, ничего не поделаешь.

Ну уж нет! Мириться с таким положением не в ее правилах.

Она стала вычитывать советы психологов в женских журналах.

Больше всего нравились ей советы Надежды.

Она выписывала некоторые ее фразы в специальную тетрадку и зачитывала семье во время совместных трапез. Вот, например: «Мать и дитя – единое целое, больно одному, больно и другому».

«К чувствам матери надо относиться с пониманием и уважением».

У нее набрался целый цитатник сентенций, которые Надя выжимала из себя совершенно автоматически, отвечая на жалобы девчонок-подростков о «приставаниях» матерей. Она-то сама не имела никакого опыта в отношениях с матерью. А ее собственные отношения с сыновьями были пока на стадии чистейшей и нежнейшей любви: мальчишки попросту не вошли еще в подобающий подростковый возраст. Поэтому она настроена была абсолютно идеально, все знала и понимала.

Екатерина Илларионовна стала регулярно посылать письма в рубрику «Наедине с Надеждой». Написаны они были умно, живо, практически всегда публиковались с обстоятельным Надиным комментарием. Каждый Надин ответ проливался целительным бальзамом на сердечные раны Екатерины. Надя буквально одаривала ее россыпями мудрости – от Пятой заповеди «Чти отца своего и мать свою…» до высказываний о собственных матерях сильных и успешных представителей современности, включая главное лицо государства Российского.

Естественно, делясь с приятельницами восхищением по поводу Надиной мудрости, Екатерина Илларионовна не обошла Иришку. Та, понятное дело, сообщила, что Надя – ее лучшая подруга: мир тесен! Теперь ни одной их встречи не обходилось без незримого присутствия Надежды. Кате было интересно знать все о своем кумире.

Тем временем с сыном происходило неладное. Например, однажды она почти совершенно случайно (и не думала больше выслеживать) встретила его у университета в обнимку с девчонкой. Он посещал там подготовительные курсы, учась в выпускном классе. Она же просто гуляла по аллеям своей юности, в то время как Димочка занимался неподалеку. Вспоминала невинные молодые годы. Они тогда и за ручку держаться стеснялись! А тут – тащится парочка, прилипли друг к другу. Девчонка – наглая пигалица, жучка дворовая. Мальчишка – ее сын Димочка.

Конечно, она не смогла удержаться! А кто бы смог?

Ну, что она такого сделала? Просто крикнула:

– Дима! Ты почему не на лекциях?

Не сдержалась. Хотя видела предупреждение в его глазах. Там будто красный сигнал зажегся – «Стоп».

Вот не удержалась. Но девку же ничем не обидела, даже не глянула на нее. Мог бы не заметить, промолчать. Но не промолчал:

– Екатерина Илларионовна! Ведь я же вас предупреждал!

Напрасно в этот день приезжала врачиха из «скорой», напрасно укоризненно лежала скорбная Катерина на шелковом своем постельном белье – мальчик ее не пришел домой ночью.

Что она пережила – никакому Шекспиру и не снилось. С двух часов ночи до утра простояла у подъезда. Мобильный у мальчика был отключен, ни один из друзей «ничего не знал».

Вернулся он на следующий день после занятий, как обычно. Они ничего друг другу не сказали. Все пошло по-прежнему, если не вдумываться и не вспоминать. А лицо девчонки очень уж вспоминалось: сявка безжалостная. Катя вновь принялась следить, другого выхода не было. Приобрела парик, чуждую ей по стилю одежду – сама себя не узнавала, если в витрине отражение видела, смешно становилось.

Нашла она ее адрес, имя-фамилию установила. Дальше – ерунда. Наняли с мужем парня смазливого, средств не пожалели. Задача: увлечь жучку, влюбить в себя. Ухаживать красиво, широко. И чтобы сын увидел. Чтоб понял, как это бывает. Какие они – девки современные, чтоб знал.

Получилось по высшему разряду! Попадание в десятку! Девчонка купилась, как миленькая. Губищи раскатала – принц на нее нашелся.