Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

Диаспоры оказывают заметное влияние на внешнюю политику своих родных стран. В территориальных конфликтах страны происхождения (или социальных групп внутри этой страны) с другими странами или социальными группами диаспоры, как правило, принимают сторону экстремистских группировок в своих родных странах. Диаспоры «без государства» – например, чеченцы, косовары, сикхи, палестинцы, македонцы, мавры и тамилы – предоставляют экстремистам-соотечественникам финансовую поддержку, оружие и наемников и оказывают политическую и дипломатическую помощь в борьбе за создание независимого государства. Без содействия диаспор эти «инсуржерии» не могли бы продолжаться; отсюда следует, что, если поддержка диаспор не иссякнет, «мятежи» перечисленных выше народов завершатся только с победой инсургентов. Диаспоры важны для развития их родных стран, для возникновения же таковых они жизненно необходимы.

Еще одно, пожалуй, наиболее важное «поле деятельности» современных диаспор – тесное сотрудничество с национальными правительствами во имя защиты интересов иммигрантов в странах их проживания. Особенно ярко это проявляется в Соединенных Штатах. Во-первых, Америка – главный игрок на мировой политической арене, а потому способна воздействовать на ход событий практически в любой точке земного шара. Поэтому национальные правительства других стран, преследуя собственные интересы, ищут различные способы влияния на американскую политику. Во-вторых, Америка исторически была «обществом иммигрантов» и в конце двадцатого столетия распахнула двери перед десятками миллионов новых иммигрантов и превратилась тем самым в страну проживания для большего числа диаспор. Она, несомненно, является главным «приютом иммиграции» в современном мире. В-третьих, учитывая степень могущества сегодняшней Америки, правительства других стран обладают весьма ограниченными возможностями влиять на американскую политику через дипломатические, экономические и военные меры; поэтому они вынуждены все больше полагаться на диаспоры. В-четвертых, сама «политическая природа» американского общества способствует усилению влияния диаспор. Распределение властных полномочий между федеральным правительством и правительствами штатов, три ветви власти, рыхлая и зачастую автономная в своих решениях бюрократия – все это, как и в случае с группами «домашних интересов», облегчает диаспорам доступ к рычагам влияния и лоббированию интересов своих стран. Двухпартийная политическая система, опять-таки, позволяет стратегическим социальным меньшинствам, то есть диаспорам, влиять на исход выборов в палату представителей по одномандатным округам, а порой и на исход выборов в Сенат. Вдобавок господствующие ныне в обществе мультикультурализм и принцип уважения к культурным ценностям иммигрантских групп обеспечивают крайне благоприятную интеллектуальную, социальную и политическую атмосферу для деятельности диаспор на территории США. В-пятых, во время «холодной войны», как указывал Тони Смит, интересы диаспор, образованных беженцами из коммунистических стран, во многом соответствовали целям американской внешней политики⁴⁸¹

. Восточноевропейские диаспоры участвовали в освобождении своих стран от советского правления; русская, китайская и кубинская диаспоры поддерживали усилия США по подрыву правящих режимов в их родных странах. С окончанием же «холодной войны» идеологическое противостояние с национальными правительствами уступило у диаспор (кроме кубинской) возрождению национальной идентичности и восстановлению связей с родиной, причем интересы последней отныне далеко не всегда совпадали с американскими интересами. В-шестых, в десятилетний промежуток между окончанием «холодной войны» и началом войны с террористами Америка не предъявляла миру единой и убедительной внешнеполитической цели, что позволило диаспорам и экономическим лобби более активно влиять на внешнюю политику США. События 11 сентября 2001 года значительно ослабили позиции арабских и мусульманских групп и породили подозрительность по отношению к иммигрантам в целом. Скорее всего, это – кратковременный эффект, который нивелируется при отсутствии повторных террористических атак, особенно учитывая серьезную заинтересованность политических и интеллектуальных кругов других стран в усилении роли диаспор и природу американской политической системы, которая превращает США в «паровые земли», ожидающие «диаспорного сева».