Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

Поддержка диаспор национальными правительствами побуждает диаспоры к поддержке этих правительств. Эта поддержка также проявляется во множестве способов. Наиболее явный – перечисление средств на счета в «домашних» банках. Исторически иммигранты всегда пересылали заработанные деньги своим семьям и общинам⁴⁷⁷

. Однако в конце двадцатого столетия объемы трансферов существенно возросли, а сам процесс получил юридическое подтверждение, причем в нем участвуют и члены диаспор, и «полуселенцы» (как уже упоминалось, порой между ними сложно провести различие). Финансовые трансферы из индивидуальных усилий помощи семьям и друзьям превратились в коллективное средство подтверждения национальной идентичности членов диаспоры и субсидирования страны происхождения. По оценкам экспертов, в 2001 году общий объем «иммигрантских трансферов» составил 63 млрд долларов (превзойдя сумму государственной помощи – 58 млрд долларов), а в 2002 году возрос до 100 млрд долларов. Большая часть этих средств, разумеется, была перечислена из США. Сообщается, что американские евреи каждый год вкладывают в Израиль около одного миллиарда долларов. Филиппинцы отсылают домой более 3,6 млрд долларов. В 2000 году сальвадорцы, проживающие в США, перечислили в свою страну 1,5 млрд долларов. Вьетнамцы ежегодно перечисляют от 700 млн до 1 млрд долларов. Кубинцы в 2000 году отправили на Остров Свободы 720 млн долларов, а два года спустя – свыше 1 млрд долларов. Крупнейшим же адресантом подобных трансферов выступает Мексика. По данным мексиканского правительства, суммы трансферов в 2001 году возросли на 35 процентов и превысили 9 млрд долларов, что позволило им занять второе место среди источников национального дохода, оттеснив на третье международный туризм. В 2002 и 2003 годах общая сумма трансферов должна была превысить 10 млрд долларов

⁴⁷⁸

.

Диаспоры содействуют экономическому развитию стран происхождения не только через перевод денег семьям, друзьям и знакомым, но и через активное инвестирование бизнес-проектов и промышленных предприятий, находящихся в совместном «аборигено-иммигрантском» владении. Китайское правительство охотно разрешает принимать такие инвестиции – из Гонконга, с Тайваня, из Сингапура, Индонезии и других стран. Индийские, мексиканские и прочие бизнесмены в США не перестают вкладывать деньги в экономику своих родных стран. С начала 1960-х годов Индию покинули около 25 000 «блестящих умов»; они осели в США, где многие добились успеха: индийцам, среди прочего, «принадлежат 750 компаний и фирм в Силиконовой долине». Эти индийцы охотно откликаются на просьбы индийского правительства о поддержке образовательных программ и о предоставлении займов индийским предприятиям. По результатам исследования 2002 года, половина из технократов и менеджеров Силиконовой долины иностранного происхождения (в основном китайцев и индийцев) «располагала учрежденными в их родных странах совместными предприятиями, филиалами, владела компаниями- субподрячиками и т. д.»⁴⁷⁹. Мексиканские бизнесмены и «голубые воротнички», равно как и представители других диаспор, практикуют тот же подход, а национальные правительства направляют полученные инвестиции в проекты, которые считают наиболее насущными.

Диаспоры осуществляют не только экономические вклады в свои родные страны. В период после падения коммунистических режимов в Восточной Европе из диаспор, преимущественно находящихся в США, вышли президенты Литвы и Латвии, премьер-министр Югославии, два министра иностранных дел и заместитель министра обороны, затем ставший начальником Генерального штаба Литвы, а также многочисленные чиновники ниже уровнем. В Польше и Чехии диаспоры принимали активное участие в кампаниях по выдвижению, соответственно, Збигнева Бжезинского и Мадлен Оллбрайт в президенты этих стран. Впрочем, оба потенциальных кандидата не выказали интереса к подобной возможности; Бжезинский в интервью заметил, что предложение заставило его проанализировать собственную идентификацию и понять, что он уже не поляк, а американец польского происхождения. Диаспоры пытаются влиять на политику национальных правительств. Как утверждает Йосси Шейн, время от времени они предпринимают попытки «распространить американское кредо», утвердить в своих родных странах американские ценности – гражданские свободы, демократию, свободное предпринимательство. Иногда эти попытки оказываются успешными; тем не менее, по замечанию Родольфо де ла Гарса, Шейн не всегда убедителен в своих аргументах, касающихся трех крупнейших диаспор на территории США – мексиканской, арабской и китайской. Все эти диаспоры «действуют вопреки утверждениям Шейна относительно распространения демократических практик в их родных странах»⁴⁸⁰. Впрочем, что касается мексиканской диаспоры, 2000 год показал, что она заинтересована в установлении демократии в Мексике – не без ее активного участия в стране завершилась семидесятилетняя монополия на власть одной-единственной партии.