Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

«Перед нами политическая сила, фанатически преданная мысли о том, что США не могут и не должны быть modus vivendi современного мира, что желательно и необходимо разрушить гармонию, царящую в нашем многонациональном обществе, искоренить наш образ жизни, подорвать международный авторитет нашей страны»⁵⁹⁶

.

Как некогда Коммунистический интернационал, мусульманские радикальные группировки создают сеть ячеек, разбросанных по всему миру. Подобно коммунистам, они организовывают демонстрации и марши протеста, а исламистские партии участвуют наравне с другими в выборах. Спонсоры исламских экстремистов занимаются вполне законной «явной» деятельностью и преследуют легитимные религиозные и гражданские цели, одновременно набирая новых бойцов для фанатических группировок. Мусульманские иммигрантские общины в Западной Европе и США вызывают к себе доброжелательное сочувствие (в отличие от левых движений, когда-то опиравшихся на деньги СССР). Мечети служат прикрытием тайной деятельности, конфликты между умеренными и радикалами среди иммигрантов напоминают конфликты антикоммунистов и сторонников советской модели развития в американских профсоюзах в 1930-х и 1940-х годах. Характеристика, данная СССР президентом Рейганом, – «империя зла», – нашла свою параллель в высказывании президента Буша, назвавшего две мусульманские страны, Иран и Ирак (плюс Северная Корея), «осью зла». Риторика идеологической войны Америки с воинствующим коммунизмом воспроизводится в нынешней культурно-религиозной войне с воинствующим исламом.

Впрочем, существуют два принципиальных отличия от коммунистических движений в западных демократиях середины двадцатого столетия и современными исламскими движениями. Во-первых, коммунистические движения Запада имели опору в лице одного-единственного крупного государства. Исламистов же поддерживает множество конкурирующих между собой государств, религиозных организаций и частных лиц; поэтому исламистские политические партии и экстремистские группы ставят различные, зачастую противоречащие друг другу цели. Во-вторых, коммунисты стремились мобилизовать массы трудящихся (пролетариат, крестьянство, интеллектуалы, разочарованный средний класс) во имя глобальной трансформации западных обществ, демократических по форме правления и капиталистических по экономической системе, в общества коммунистические. Воинствующие исламисты отнюдь не желают превращать Европу и Америку в исламские общества. Главная цель исламистов – не реформировать эти системы, но нанести им как можно больший урон. Исламские активисты не идут на заводы и фабрики и не призывают рабочих к забастовкам – нет, они уходят в подполье, где разрабатывают планы террористических атак на Америку и Европу.

В последние десятилетия мусульмане сражались против католиков и протестантов, против православных, индуистов и евреев, против буддистов и ханьских китайцев. В Боснии, Косово, Чечне, Кашмире, Синьцзяне, Палестине и на Филиппинах мусульмане сражались за независимость или за автономию, иными словами, за отделение от не-мусульман; в Нагорном Карабахе и Судане православные и западные христиане сражались против мусульманской власти. В этих локальных конфликтах, как в зеркалах, отразилось масштабное, цивилизационное противостояние: исламистские правительства Ирана и Судана, диктаторские режимы Ирака и Ливии, террористические мусульманские организации, прежде всего «Аль-Кайеда» и «Хезболла», с одной стороны, – и Соединенные Штаты, Израиль, а также (иногда) Великобритания и другие западные страны, со второй стороны. Эскалация межцивилизационного конфликта шла по нарастающей: от «квазивойн» 1980-х и 1990-х годов к «войне с терроризмом» после 11 сентября 2001 года и полномасштабной войне с Ираком в 2003 году. Эта «милитаристская эволюция» породила в США ненависть к мусульманам, в первую очередь к арабам. Но то, что американцы называют войной с терроризмом, мусульмане считают войной против ислама.