Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

В 1988 году избиратели Аризоны незначительным большинством голосов одобрили поправку к конституции штата, провозглашавшую английский официальным языком Аризоны и требовавшую от властей штата и органов местного самоуправления вести всю деятельность строго на данном языке. Верховный суд Аризоны признал законность инициативы, ссылавшейся на акт Конгресса о присоединении Аризоны к Союзу штатов при условии, что английский станет использоваться в процессе обучения в аризонских школах и что все чиновники и выборные представители штата должны понимать английский язык и уметь на нем говорить. Тем не менее суд объявил поправку неконституционной, поскольку она нарушала Первую поправку и «ущемляла конституционные права не говорящих по-английски граждан в части представления их интересов в органах власти штата и ограничивала политические свободы официальных лиц»²⁴³

. Федеральный Верховный суд отказался рассматривать это дело.

Комиссия по равным рабочим возможностям (КРРВ) при рассмотрении аналогичных случаев трактовала положения Пункта VII Акта о гражданских правах как оспаривающие право работодателей требовать от работников использования при общении в рабочее время исключительно английского языка. КРРВ рассмотрела тридцать два случая в 1996 году и девяносто один случай в 1999 году. По мнению комиссии, работодатели могут налагать на работников подобные ограничения лишь тогда, когда того требуют жестко определенные «интересы дела». Как заметил один юрист, противник исключительного употребления английского языка, «самое главное здесь – решить, распространяется ли понятие дискриминации по национальному происхождению на языковую дискриминацию». Если распространяется, тогда, по его словам, «неспособность частных клиник, получающих ассигнования из федерального бюджета, обеспечить надлежащий перевод для носителей других языков» может быть истолкована как нарушение закона²⁴⁴

.

Вслед за одобрением Конгрессом инициативы сенатора Ярборо о помощи детям мексиканских иммигрантов обучение на других языках в кратчайшие сроки стало нормой по всей стране, даже в тех семи штатах, законы и конституции которых возбраняли употребление каких-либо языков, кроме английского. В 1970 году Федеральное бюро по гражданским правам указало, что, согласно Пункту VI Акта о гражданских правах, школьные округа «с более чем 5 процентами детей, принадлежащих к языковым меньшинствам», должны «предпринять адекватные меры по корректировке языкового дисбаланса с целью наилучшей организации обучения указанных детей». Два года спустя федеральный окружной суд признал, что равноправие, гарантированное законом, позволяет студентам Нью-Мексико получать образование на своем родном языке. В 1974 году Верховный суд, рассматривая имевший место в Сан-Франциско случай с китайскими детьми, истолковал Пункт VI как не просто требующий от школ равноправия в выборе языков для обучения, но и подразумевающий «компенсацию» недостатков знаний для детей, не говорящих по-английски²⁴⁵. К 2001 году Конгресс одобрил выделение 446 млн долларов на программу двуязычного образования; к этой сумме следует приплюсовать многочисленные гранты разнообразных фондов.

С момента начала реализации программы двуязычного образования оставался нерешенным, как заметил один из комментаторов, «принципиальнейший вопрос – этот закон способствует быстрейшему усвоению английского или же пропагандирует билингвизм?». На первых порах закон преследовал обе цели; в 1974 году в его текст были внесены исправления, обязывавшие школы к преподаванию на родном языке учащихся «в степени, необходимой для наилучшего усвоения детьми учебных материалов». Подобное положение сохранялось до 1978 года, когда Американский исследовательский институт сообщил, что, по словам 86 процентов директоров двуязычных образовательных программ, испаноговорящих детей допускают к этим программам только после того, как они научатся понимать английский. Конгресс прекратил поддержку «английского проекта» – но в 1984 году поправил сам себя и возобновил его финансирование²⁴⁶.