Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

Как следует из приведенных выше цифр, недавние иммигранты и потомки тех, кого американизировали насильно (например, чернокожие), демонстрируют более противоречивое отношение к обществу, нежели потомки первопоселенцев и иммигранты первых волн. Чернокожие и представители других расовых и национальных меньшинств доблестно сражались за Америку; тем не менее среди чернокожих патриотов меньше, чем среди белых. По результатам опроса 1983 года, 56 процентов белых и 31 процент черных определили себя как «истинных патриотов»; в 1989 году эти показатели составили соответственно 95 и 72 процента^{459}. В 1998 году в ходе опроса родителей школьников выяснилось, что 91 процент белых, 92 процента

Hispanics и 91 процент родителей-иммигрантов согласны с утверждением: «США — лучшая из большинства стран на Земле». Среди афроамериканцев согласных с этим утверждением было 84 процента. По другим опросам белые и чернокожие сохраняли примерное соответствие названным выше цифрам по поводу гордости за страну; однако по итогам опроса сентября 2002 года, проведенного фондом Гэллапа по заказу канала Эй-би-си и газеты «Вашингтон пост», обнаружилось, что сегодня Америкой гордятся 74 процента белого населения и лишь 53 процента населения цветного (это уже весьма существенная разница)^{460}

.

На протяжении двух столетий американцы воевали с индейцами; согласно американскому законодательству, индейские племена считаются отдельными зависимыми нациями; за исключением пуэрториканцев, американские индейцы — единственное этническое меньшинство, де-юре обладающее собственной территорией. Иными словами, индейцы сталкиваются с серьезными затруднениями при определении, выборе, совмещении, уравновешивании и комбинировании племенных, этнических и национальных идентичностей. «Мы прежде всего наррангасетты, а когда нам удобно, мы становимся американцами», — заявил в 1993 году один историк-индеец^{461}. К сожалению, невозможно выяснить, много ли индейцев разделяют эту точку зрения.

В общем и целом американцы, за редкими исключениями, были и остаются патриотической нацией, хранящей приверженность стране, и особенно выгодно в этом отношении они смотрятся на фоне других народов. Анализируя данные о патриотизме разных народов, Рассел Далтон отмечал: «В Соединенных Штатах национальная гордость развита необыкновенно. Возгласы: „США! США! США!“ звучат не только во время олимпийских соревнований, их часто можно услышать в самой обыденной обстановке. Европейцы в большинстве своем намного сдержаннее в выражении национальной гордости». Американцы, по заключению авторов одного сравнительного исследования, — «самая патриотичная нация в мире»^{462}.

Диаспоры, зарубежные правительства и американская политика

Диаспоры суть транснациональные этнические или культурные сообщества, члены которых отождествляют себя с родиной, которая может и не быть государственным образованием. Классическая диаспора — еврейская; само слово «диаспора» вошло в обиход из Библии и на протяжении многих лет обозначало иудеев, которые после разрушения Иерусалима в 586 году до н. э. рассеялись по миру. Они были прототипом «диаспоры жертв», несколько вариантов которой можно обнаружить и в современном мире. Впрочем, гораздо большее значение сегодня имеют мигрантские диаспоры, состоящие из людей, которые добровольно покидают родину в поисках лучшей работы и лучшей жизни, но поддерживают за границей тесные контакты с соответствующим транснациональным этническо-культурным сообществом, воплощающим их родину. Кредо «диаспорного» менталитета было четко сформулировано в заявлении Американского еврейского комитета в 1995 году: «Несмотря на географическую разбросанность и идеологические разногласия, евреи остаются единым народом, с общей историей, общей культурой и общей верой. Мы должны действовать сообща, чтобы достичь наших целей; не допустим, чтобы кто-либо среди нас, будь то в Израиле, Америке или где-то еще, мешал нам в осуществлении нашей судьбы»^{463}. Члены диаспор существенно отличаются от «полуселенцев». У последних две национальные идентичности, у первых одна, но транснациональная. На практике, правда, эти две социальные группы нередко накладываются друг на друга и члены одной группы без труда перетекают в другую.