Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности

Акт о гражданских правах 1964 года и акт об избирательных правах 1965 года принимались в целях сближения американских идеалов с американской же реальностью. Пункт VII первого закона запрещал работодателю «1) отказывать в приеме на работу по причине расовой принадлежности, цвета кожи, вероисповедания и сексуальной ориентации… 2) распределять работников образом, нарушающим или могущим нарушить права личности на равные возможности в силу расовой принадлежности работника, цвета его кожи, вероисповедания или сексуальной ориентации». Сенатор Хьюберт Хамфри, главный сторонник этого закона, убеждал Сенат, что закон ни в коей мере не лишает суды и федеральные агентства оснований «требовать от работодателя приема на работу, увольнения или продвижения по службе тех или иных работ в обеспечение „расовой квоты“ или достижения необходимого расового баланса… Пункт VII лишь запрещает дискриминацию и предназначен для осуществления найма по профессиональным навыкам, а не по расовой принадлежности или вероисповеданию»^{219}

. Закон вводил понятие «дискриминационных намерений», предусматривал поощрения по работе исключительно за выслугу лет и за особые достижения в труде и позволял работодателям проводить тесты на профпригодность — при условии, что этот тест не использовался работодателями в качестве повода для дискриминации по расовому признаку. Судам вменялось в обязанность реагировать на жалобы о дискриминации и тщательно изучать, присутствовал ли в действиях работодателя злой умысел. Акт об избирательных правах запретил лишать гражданина права голоса на основании расовой принадлежности или цвета кожи в области своей юрисдикции (которая распространялась в первую очередь на южные штаты). Вкупе эти законы были направлены на уничтожение дискриминации по расовому признаку при найме на работу, при участии в выборах, при размещении в гостиницах и посещении публичных мероприятий, в федеральных программах и в получении образования

^{220}

. Законодатели высказались столь отчетливо, что проявить свои намерения еще более явно было попросту невозможно. Как уже говорилось, на протяжении американской истории реформаторы раз за разом предпринимали попытки гармонизировать реальность с принципами «американской веры».

Правда, почти мгновенно произошел переворот в общественном сознании. Едва закон об избирательных правах был принят, лидеры негритянских движений, например, Байард Растин, перестали требовать равноправия для всех американцев и принялись вместо этого настаивать на организации федеральных программ поддержки чернокожего населения как автономной расовой группы с целью «достижения экономического равенства» с белыми. Чтобы выполнить это требование максимально быстро, федеральные чиновники, к которым позднее присоединились судьи, нашли такой способ истолкования реформаторских документов, который полностью извращал их смысл, и предприняли массированную атаку на принцип равенства, заложенный в «американском кредо» и позволивший, собственно, осуществить реформы. Действия чиновников и судей были направлены на то, чтобы предписанное законами устранение дискриминации заменить, как выразился Натан Глейзер, «позитивной дискриминацией в пользу чернокожих»^{221}.